надо осмотреть ее запястья и лодыжки.
Врач ответил жестом, означающим: всё к вашим услугам.
Деверо взяла левую руку Чапман, а я – правую. Кости ее запястья были легкими и изящными. На коже не обнаружилось никаких потертостей. Никаких следов веревки. Но на запястье виднелся какой-то след, неизвестно от чего оставшийся. Это была полоска шириной в два дюйма, и цвет ее казался чуть более голубым, чем остальная кожа. Чуть-чуть более голубым. Почти ничего – и все же что-то ощущалось. Очень слабая припухлость, по сравнению с остальной частью предплечья. Определенно, тут была выпуклость. Точная противоположность сжатию.
Я посмотрел на Мерриэма и спросил:
– Что вы делали с трупом?
– Причиной смерти явилась потеря крови, вытекшей через поврежденные сонные артерии, – ответил он. – Мне заплатили за то, что я определил это.
– А сколько вам заплатили?
– Размер оплаты был согласован моим предшественником и руководством округа.
– Ваша плата была более пятидесяти центов?
– Почему вы об этом спрашиваете?
– Да потому, что ваше заключение не стоит более пятидесяти центов. Причина смерти, что называется, налицо. Так что вы сумеете отработать ваш хлеб, если немного поможете нам.
Деверо с интересом посмотрела на меня, я только пожал плечами. То, что именно я обратился к доктору с таким предложением, а не она, казалось мне более разумным. Ведь ей придется жить в одном городе с этим типом, а мне – нет.
– Мне не нравится ваш тон, – ответил Мерриэм.
– А мне не нравится то, что двадцатисемилетняя женщина погибает на улице. Так вы намерены помочь нам или нет? – спросил я.
– Я не патологоанатом, – объявил он.
– Я тоже, – резко сказал я.
Доктор, помедлив несколько секунд, вздохнул и сделал шаг к столу. Взяв у меня из руки мягкую и безжизненную руку Дженис Мэй Чаплин, он внимательно осмотрел запястье, а затем, осторожно проводя пальцами вверх и вниз от предплечья до локтя, нащупал припухлость.
– У вас есть какие-либо предположения? – спросил он.
– Я думаю, она была крепко привязана. За запястья и лодыжки. В местах наложения фиксаторов начали появляться синяки и припухлости, но она прожила недостаточно долго для того, чтобы синяки стали ясно видимыми. Однако то, что они начали образовываться, не вызывает сомнений. Немного крови попало ей в ткани и осталось там, в то время как оставшаяся кровь вытекла из тела. Вот почему мы сейчас видим на местах, прежде сдавленных фиксаторами, припухлости в форме каемок.
– И чем она могла быть привязана?
– Только не веревками, – ответил я. – Может быть, ремешками или лентой лейкопластыря. Чем-то широким и плоским. Возможно, шелковыми шарфами. Может быть, чем-то с мягкой подкладкой. Для того чтобы скрыть то, что с нею делали.
