ему новые силы. А, так сказать, пахучий удар стал поводом для новых размышлений о том, что в жизни не все так просто. В его голове начиналось переосмысление ценностей и отношения к другим.
Жужик имел свои четко определенные планы. Иногда его мысли и раздумья по поводу тренировок внезапно обрывались беспокойством о том, как помочь Лефе. Пока он не знал как, он лишь знал, что нужно хотеть и стараться помочь, и тогда точно получится. «Судьба награждает идущих в правильном направлении», – думал про себя Жужик.
С такими мыслями они незаметно для себя пришли к побережью, где с помощью хобота Лефы взобрались к нему на холку и отправились в плавание. По дороге они вели разговоры на разные темы. Крутыш рассказывал о своей родине, как он попал на Занзибар, Жужик – о новых методах тренировок и планах по их апробации. Лефа был невольным слушателем, и ему были интересны рассказы компаньонов.
Но вдруг слева по борту возник фонтан и показался могучий хвост. Это был кит. Все узнали его. Кит приближался к ним, и в воде стали появляться снующие плавники.
– Касатки, Лефа, касатки, – настороженно сказал Жужик.
– Что, что, где касатки? – пытаясь разглядеть своими скошенными глазками, спросил Крутыш, отыскивая плавники в воде. И как только он их разглядел, то почувствовал, как хорошо знакомое чувство страха стало подбираться, и он начал терять сознание. Увидев это и понимая, чем такое грозит на борту, Жужик схватил его за грудки и стал трясти, не позволяя Крутышу входить в так называемый анабиоз.
– Полундра! – вскричал Жужик. – Свистать всех наверх! Лефа, наш товарищ при виде касаток захотел отойти ко сну!
– Ну, пусть спит, как-нибудь отобьемся, – не видя их и пока не понимая, что происходит, твердым и спокойным голосом ответил Лефа. Он слышал, конечно, о касатках, но не мог представить, какую опасность эти морские млекопитающие могут нести в морской стихии, которая была их домом.
– Лефа, боюсь, мы потонем быстрее, чем до нас доберутся касатки. Он же сейчас окочурится, как там, с варанами.
– Что? Опять? – вскрикнул Лефа и непроизвольно включил повышенную передачу, подключив свой хвост как пропеллер и начав грести хоботом, словно веслом на байдарке, не понимая, что химическое оружие, находящееся у него на спине, двигалось с такой же скоростью.
Жужику удавалось удерживать Опосскунсовича в пограничном состоянии и даже приводить в чувство, но, когда он смотрел на море после очередного фонтана и усматривал там приближающиеся плавники, то снова замирал от страха, разводя скошенные глаза в разные стороны и вываливая язык, постепенно опадая в лапках Жужика. Сделав несколько попыток, Жужик понял, что природа возьмет свое, поскольку пробивающий запах начинал щекотать ноздри. Обладая определенным хладнокровием, Жужик отвернулся в сторону, набрал в себя как можно больше воздуха, достал противогаз и надел на голову. Совсем обмякшего Крутыша он оттащил на круп слона ближе к хвосту со словами: «Ну почему ты у нас Крутыш, а не крепыш,
