бы, но и этого хватает, чтобы мозг дал установку телу расслабиться. Отяжелевшие веки прибалдели в тепле и теперь слипаются, поэтому поднимаюсь вслед за широкой спиной на четвёртый этаж чуть ли не вслепую и по стеночке.
Кое-как вставляю ключ в замочную скважину.
– Пускай брат сам ходит в магазин. Или не набирай столько, – ругают меня, проходя в обуви вперёд и ставя всё на стол на кухне. – Тебе только тяжести таскать. Сломаешься.
Мне, несомненно, приятна такая забота, но в полной мере не могу её сейчас оценить. Не до этого. Так что вместо благодарностей лезу в маленький пакетик с эмблемой аптеки и среди упаковки тампонов, ватных дисков, жидкости для снятия макияжа и кучи коробочек с лекарствами нахожу быстрорастворимый порошок с жаропонижающим.
Мой лоб накрывает тяжёлая ладонь.
– Да ты же горишь, – присвистывает Демьян. Это он только заметил, что рядом с ним шатается ходячий труп?
– Это от страсти. Ты ж у нас мальчик-огонь, – фыркаю я, зубами надрывая пакетик и выискивая рядом с раковиной условно чистую чашку.
У меня отбирают лекарство и болезненных тычком в спину отправляют в гостиную.
– Иди ложись.
– Чайник надо вскипятить.
– Поставлю. Иди.
– Ща, пельмени хоть в морозилку уберу. А то растают.
– ЛЕГЛА, КОМУ СКАЗАЛ!
От повышенных тонов башка ещё больше начинает ныть.
– Не ори на меня, не имей такой привычки.
– Не моя вина, что ты с первого раза не понимаешь. Попёрлась она с температурой! За пельменями. Иди. Я всё сделаю.
– Ой, да и пожалуйста, – давясь новой порцией кашля и на этот раз уже не сдерживая его, уползаю в свою, типа, комнату вызывать сатану.
Плашмя падаю на разобранный диван, утыкаясь лицом в подушку и зычно прокашливаюсь. Надо переодеться в домашнее, но у меня нет сил. Потому что это надо снова встать, взять шмотки с кресла, сесть, снять, надеть… Нет. Не могу. Всё, на что меня хватает – стащить с себя джинсы и с пинка отшвырнуть на пол. Дальше Бобик сдох.
В таком виде меня и находят, несколько минут спустя, заходя с дымящейся кружкой. А мне… мне фиолетово. Сил нет двигаться. Но надо. Неохотно принимаю сидящее положение, накидывая на коленки одеяло.
– Держи, – мне протягивают лекарство с приятным лимонным ароматом и три таблетки.
– Я всё брату расскажу, – хмыкаю я, шмыгая заложенной ноздрей.
– Что?
– Что ты меня в кровать уложил и колёсами накачиваешь.
– Это такое “спасибо”? – хмурит брови он, поднимая мои джинсы и вешая их на подлокотник.
Спасибо. Большое спасибо. Да. Но знать ему об этом не обязательно.
– Пельмени убрал?
– Убрал. Всё убрал. Кости ты зачем брала? Грызть? Это такая диета?
– Это суповой набор. Бульона хотела намутить. Я не завтракала.
