своего изумления и все время крутил головой от одной стены к другой, жадно рассматривая книги, расставленные в шкафах одному Орэну известно, по какому принципу.
– Нравится? – поинтересовался маг.
– Да, – чуть ли не задыхаясь от восторга, ответил Ким.
– Из шкафа, что у окна, можешь взять что-нибудь почитать, – добродушно предложил Орэн.
– Да, – замялся брат, – я лучше посмотрю.
– Не стесняйся, вы сюда учиться пришли, а начальный путь знаний – это книги.
– Да неудобно как-то, – начал было Ким.
Меня такое его поведение порядком достало.
– Читать он не умеет, что тут непонятного-то? – выпалила я.
Ким раздосадованно повернулся в мою сторону, и его смуглые щеки покраснели.
– Кто тебя просил? – рассерженно фыркнул он, сжимая кулаки.
– А ты, болван, как учиться-то думал?!
Нет, вы только посмотрите! Ни читать, ни писать не умеет, да еще выделывается, показывая, что книжки ему нужны.
– Это правда? – положив руку на плечо брата, спросил Канэри.
– Да, – потупив взгляд, пробормотал Ким.
– А ты умеешь?
– А я что, из золота сделана? – фыркнула я. – Если уж его не научили, то меня и подавно, женщина в наших краях разве что немногим дороже коровы. Так что, магистр, ни читать, ни писать мы не умеем. Как будете нас учить? Сразу предупреждаю: пороть не дамся, – гордо вскинув подбородок, заявила я.
Лукаво улыбнувшись, маг сказал:
– Ну, есть вещи и пострашнее порки.
Почему-то я ему поверила.
Дни мелькали, словно кошмарный калейдоскоп. Письмо, чтение, счет, работы по дому, уход за ненавистной травой… Чтобы все успеть, приходилось вставать гораздо раньше, чем обычно.
Меня всегда считали не слишком выносливым ребенком. Среди селян бытовало мнение, что именно старший близнец получает здоровье и силу. Как ни печально мне признавать, но Ким и впрямь был сильнее и выносливее меня. С самого младенчества я постоянно болела. С учетом здешнего климата было чудом, что мне удалось прожить хоть один десяток лет и разменять второй. Когда я преодолевала гору, поднимаясь к Орэну, я всякий раз думала, что становлюсь сильнее, хотя мое самочувствие по возвращении домой твердило обратное. Ноги распухали и нестерпимо ныли, все тело ломило так, словно по мне весь день прыгала бешеная коза. А во сне меня иногда лихорадило. Естественно, Ким это заметил, ведь спали мы с ним, как младшие дети, вместе на печке. И в одно прекрасное предосеннее утро, растолкав меня немного раньше обычного, он решил поделиться одной из своих светлейших идей.
– Ты со мной больше не пойдешь, – не терпящим возражения тоном сказал брат.
– Мм, – еще не понимая до конца, что от меня хочет в такую рань этот болван, промычала я.
– Я
