Казика руками.
– Уугу! – одобрительно сказал тот. – Агррра!
Лолочка целиком выбралась из пещеры и села на ледяную глыбину, всем своим видом демонстрируя негодование. В мужчинах она разочаровалась, и крепко. Стоило отвернуться на секундочку, отвлечься, можно сказать, по своей девичьей надобности, как тут же появляется какая-то страшидла немочная, которая почти-жениха и уводит.
А он, разом позабыв про Лолочкины многопудовые прелести, знай себе щупает страшидлу эту и ласково так что-то на ушко шепчет. Уже и блох искать полез.
И выражение морды при том самое что ни на есть идиотское.
– Ах! – Лолочка испустила громкий вздох и лапу выставила.
Лапы у нее были удивительно длинными, поросшими мягкой густой шерстью. Блохи в ней водились крупные, сытные и приятно щелкали под пальцами.
Но неверный Казик невесту и взглядом не удостоил.
– Орм! – Склонившись над темной головой разлучницы, он старательно копошился, надеясь отыскать хотя бы крошечную, самую завалящуюся блоху.
Себастьян терпел.
Как ни странно, но Казиковы пальцы волосы перебирали бережно, не дергая и не выдирая. А на морде ледяной гориллы было выражение предельной сосредоточенности.
– Уууй! – Лолочка томно сползла с камня и потянулась, демонстрируя прямую спину. Перевалившись на бок, она застыла в позе ожидания, устремив взгляд куда-то в сторону…
И Казик все ж обернулся.
Лолочка была хороша… крупная, приятно-полнотелая, она пахла льдом и влажной шерстью, которая сразу привлекла Казиково внимание.
Ну и еще голый бледно-голубой живот, который Лолочка поглаживала.
– Ах… – Она взмахнула рукой, и когти ее скользнули по ледяной глыбине, издав душеволнительный звук, от которого Казиково сердце затрепетало. Он качнулся было, почти выпустив добычу из рук, но в последний момент передумал.
Лолочка была прекрасна.
Но капризна.
Он уже устал ходить возле пещеры, носить к ней и сосульки, и куски льда, которые, демонстрируя силу и стать, раскалывал о собственную голову. Нет, голова не болела, но болели плечи, потому как куски Казик со всей ответственностью выбирал крупные, солидные.
А Лолочка только отворачивалась.
– Урм. – Он решительно повернулся к Себастьяну и, заглянув в глаза, произнес: – Агху!
– Что, не дает? – Себастьян сочувственно похлопал гориллу по могучему плечу.
Страх исчез.
– Оуррры!
– Бывает, друг, бывает… бабы – они такие, никогда не поймешь, чего им на самом деле надо… бывает, ты к ней со всей душой… цветы, конфеты, а она, как твоя, только задницей крутит.
– Ахха…
Лолочка нахмурилась.
Она повернулась другим боком и губы вытянула, надеясь, что Казик оценит и губы, и плоский нос ее с вывернутыми ноздрями, из которых торчали длинные белые волосы,
