твой намёк. Ты меня считаешь тоже крысой. Твоё дело. Но я так не считаю. Хотя и прячусь здесь, – он обвёл рукой тёмное пространство. – Жизнь существует даже здесь, фотограф. И я – яркий представитель этого мира. Я вижу, как ты неуютно здесь себя чувствуешь. Точно так же я себя ощущаю наверху. Мы посторонние друг для друга. Разные миры, разные условия существования. Я здесь хозяин над тобой. Захочу – убью! Никто не узнает, поверь.
Я шарахнулся в сторону. Его слова пугали по-настоящему.
– Я думаю, ты шутишь.
– Зря ты так думаешь. Тот, кто лишил меня квартиры, не воспринимал слова всерьёз, он считал меня слабым человеком. Оказалось – наоборот. Но ты не сделал ничего плохого, не бойся.
– И поэтому ты здесь.
– Правильно размышляешь. Лучше здесь, чем в тюрьме. Надеюсь, всего этого не напишешь в своём репортаже?
– Даже если напишу, никто не поверит.
– Пойдём, – говорит Юрик. – Всё, что увидишь, невероятно, коль расскажешь в репортаже; сфотографируешь, скажут фотомонтаж, – и он засмеялся гортанным смехом. – Здесь такое творится!
– Что именно?
– Всякое. Под землёй особая флора и фауна, со своими пищевыми цепочками и эволюцией. Огромный мегаполис сбрасывает сюда тонны отходов. В том числе отходы химических предприятий. А про район Курчатовского института даже подумать страшно! Поэтому подземные жители приобретают такой странный вид. Я сам не красавец, и на меня подействовала вся эта химия: там, наверху, я задыхаюсь от смога, а здесь дышу по-настоящему. Для тебя этот воздух ядовит и имеет неприятный запах, для меня же он стал родным. И к темноте я привык. Фонарик этот, – он осветил моё лицо, – для гостей приберёг. Ты бы здесь ослеп без него. Первое время и я не мог обходиться без света. Но человек привыкает ко всему, адаптируется.
Его философия казалась странной. Как человек может здесь жить и при этом пытаться возвыситься над тем миром, откуда он перебрался?
– Слышишь плеск воды? Это она, Нищенка! Мёртвая река. Но здесь существует и развивается жизнь.
– Глубоко, наверное? – я увидел поток воды, он взялся ниоткуда, бетонную стену пробил, что ли?
– По грудь где-то будет. Хочешь искупаться? – Юрик засмеялся, и смех его прозвучал неестественно под этими низкими сводами. А река ответила всплеском.
– Что это?
– А чёрт его знает! Каких только звуков здесь не услышишь. Может, рыба плескается. – Он посветил в воду. – Смотри, какие здоровенные черви. Они хищники. Сам видел, как на рыбу охотятся.
Действительно, белые, круглые, упругие, длиной где-то с полметра они лежали кольцами на дне, как удавы.
Мы пошли вниз по течению. Сверху часто свисали длинные корни растущих на поверхности растений.
– Смотри, обычная газонная трава сильнее бетона. Жизнь сильная штука, к чему угодно может приспособиться и победить.
Я сделал несколько снимков.
– В этих
