себя последними словами. Идиот. Напугал девчонку.
– Всё в порядке, Марк? – спрашивает еле слышно и сжимает кулаки на коленях.
Нет, б**, не в порядке. Я, сука, хочу ее обнять, прижать к себе, как раньше. Хочу обхватить рукой ее тонкую шею и притянуть к себе, впиться в сладкие губы и просто вдыхать аромат ее тела. А вместо этого сижу и сжимаю руль, чтобы не сорваться и не наделать глупостей.
– Да, всё хорошо. Едем?
– Едем.
– Куда ты хочешь, Лисёнок?
– Не знаю. Давай в наш парк? Будем уток кормить.
Снова усмехаюсь, в этом вся Лиза. Она любила их кормить, когда мы гуляли в парке или у водоёма. Мне приходилось в ближайшем ларьке или магазине покупать буханку или батон. Лиза всегда это делала с заботой, иногда даже что-то приговаривала, подзывая уток.
Такая забавная и милая была…
– Хорошо, поехали. Пристегнись, Лисёнок.
– Д… да, конечно.
Дрожащими руками она хватается за ремень безопасности, пытается пристегнуться. Я вижу, как ей сложно, но не могу помочь… потому что боюсь…
Всю дорогу мы едем молча, и мне это даже нравится. Нравится то, что она рядом со мной. Да, пусть она нервничает, но, несмотря на это, она рядом, сидит на соседнем сиденье и смотрит в окно.
– Пойдем, Лиза, – протягиваю руку, стоя у открытой двери автомобиля с её стороны.
Лисёнок так сильно о чём-то задумалась, что даже не замечает, что мы приехали.
– Прости.
Она улыбается, а от солнечных зайчиков, которые попадают на её лицо через лобовое стекло, жмурится и морщит маленький носик. Говорю, слишком милая.
Сама выходит из машины, не позволяя помочь. Ставлю машину на сигнализацию и взмахом руки приглашаю Лизу последовать ко входу в парк. У яркой клумбы с цветами замечаю палатку со сладкой ватой и, недолго думая, направляюсь к ней. Лиза идёт рядом со мной и не отстаёт. Она только улыбается, когда видит, что я беру две ваты: мне простую, ей вишнёвую.
– Ты помнишь, что я люблю вишневую?
– Я помню всё, Лисёнок. – От моих необдуманных слов моя девочка немного расстраивается. Какой же я осел всё-таки… – Прости, я не подумал…
– Нет, всё хорошо. Всё равно рано или поздно мы должны были поговорить об этом. Нормально поговорить. Понимаешь? Не так, как сейчас. А сесть и поговорить… Мне есть что рассказать, понимаешь?
– Понимаю, но черт возьми, – пинаю первый попавшийся под ноги камень. – Я не хочу, чтобы ты вспоминала всё то дерьмо, Лиза.
– Я всё равно этого никогда не забуду. Да, со временем такой жуткой боли, как будто все кости переломали, не будет. Но и стереть это из памяти тоже не получится, как бы я этого ни хотела.
Дерьмо. Дерьмо. Всё это полнейшее дерьмо. Меня жутко бесит, что здесь я ничего не могу сделать, чтоб ей стало легче.
Лисёнок останавливается, заводит руки за спину и смотрит в небо. В небо, в котором высоко летит самолёт, она смотрит и улыбается ему. А я смотрю
