Противна.
Это было уже чересчур. Осторожно и медленно Ян взял Элю за плечи, бережно привлек к себе и запечатлел легкий поцелуй на виске. И вновь убрал руки.
– Ты самое чудесное, самое волшебное существо, которое я когда-либо встречал в своей жизни, – признал он. – Сильфида! Подумать только. Ты все время ускользаешь. Воздух как он есть. Я пропал, можешь так и считать, можешь причислить к стаду. Но, Эля, но, Эля…
Дар речи окончательно изменил ему, и Ян умолк. Эля тоже молчала и сверлила его жгучим взглядом.
– Нет? – сказала она, и голос ее дрогнул.
– Не так.
– «Умри, но не давай поцелуя без любви»? – продекламировала она насмешливо.
Ян придвинул кусок сыра и потянулся за колбасой.
– Не знаю, как ты, я сутки дрых и ничего, между прочим, не ел, – напомнил он.
– Очень удобно держать под рукой кромешницу, которая тебе должна.
Она стукнула стулом и села.
– Да, я рассудочный мальчик, мне говорили. Давай перекусим.
Глава 4
Фотина приготовила на ужин суп с фрикадельками и пирог, но Джуд задерживался на службе, и все остыло. Что ж, не впервой.
В дверь позвонили. Фотина нажала на кнопку видеосистемы и увидела – Грейс! Всплеснув руками, она поспешила ей отворить.
– Здравствуйте, Грейс! – воскликнула она, волнуясь. – Проходите, пожалуйста. Джуда пока нет, но он должен скоро прийти. У меня готов ужин.
Кромешница склонила голову, напряженно улыбнулась и переступила через порог. Она была одета точно так же, как накануне, – повеяло Каннами или Ниццей.
– Будете ужинать? – спросила Фотина. – Или подождем Джуда?
– Я не голодна, – отвечала Грейс.
Она прошла в комнату и растерянно огляделась. Фотине сразу стало стыдно за беспорядок.
– Садитесь, пожалуйста. – Она сдвинула вышитые подушки, раскиданные по дивану. Грейс царственно села, прямая как палка.
– Вы меня простите, – сказала она. – Джуд вчера даже не назвал вашего имени.
– Меня зовут Фотина.
– Очень приятно.
– Взаимно. Вы знаете, Джуд…
Фотина заколебалась: ей хотелось объяснить свекрови, что Джуд уже раскаивается в том, как ее принял, но вместе с тем казалось, что по отношению к нему это будет предательством. Он старался не выдавать своих эмоций даже самым близким людям, и хотя мать, разумеется, близкая родня, ее не было в его жизни более двадцати лет.
– Я знаю, – прервала ее Грейс. – Может быть, я специально пришла, когда его нет дома. Мне показалось, что мы с вами как женщины способны обсудить…
Фотина кивнула и села на другой край дивана, но внутри у нее все сжалось: говорить за спиной у мужа и хранить что-то от него в секрете было ей не по душе.
Грейс молчала, рассматривая невестку. Под ее взглядом Фотина почувствовала себя неуютно.
