Но на этот раз я отнесся ко всему происходящему очень серьезно.
И хотя ни один вменяемый человек по тропе в темноте не гулял, я все-таки решительно отправился в это крайне неприятное путешествие.
Настроение мое немного улучшилось, когда я обнаружил, что из-за гор выглянула макушка небесного тела тревожного красноватого оттенка. В прошлые ночи ничего подобного не наблюдалось. Я по крайней мере здешней луны ни разу не видел. Диск у нее был раза в два меньше нашей, земной Луны, но альбедо оказалось будь здоров!
Злочев покинул пищеблок раньше меня. «Значит, решил прийти в Курилку первым», – думал я, выходя на Тверскую.
Когда мы жевали кебаб, все еще было тихо, но теперь на бивуаке егерской роты снова стоял шум и гам. Возвратились все пять вертолетов. Пока я вышагивал к Западному КПП, они один за другим заходили на посадку.
К слову, каждый пилот вертолета соблюдал летные наставления с педантизмом Генерального Инспектора армейской авиации. Следующий вертолет начинал снижаться только после того, как предыдущий полностью стопорил ротор и начинал выгрузку.
И правильно: места было не так уж и много – кое-что отожрали палатки, а добрую треть свободной части плато занимала аномальная зона.
Что меня удивило, так это отсутствие световых маячков по периметру зоны. Разве в армии так делают? Недосмотр или забывчивость пилота – и вертолет, снизившись над безобидной россыпью гравия, тут же встанет вертикально. Хорошая получится игра в «ложки», когда вертолет вышвырнет из аномальной зоны и он всей тушей в палатки врубится!
Этак можно в одном ЧП полроты потерять…
Но вертолеты садились куда надо, никого в аномальную зону не заносило, и я подумал, что, вероятно, просто чего-то не понимаю.
Когда я подошел к Западному КПП, то без особой радости обнаружил, что со стороны бивуака ко мне трусцой приближаются два егеря в полной экипировке. Я решил, что их появление меня не касается – бегут себе и бегут. Небось минуют КПП по касательной и двинут дальше по своим делам. Смена наблюдательного поста или что-нибудь такое…
Но стоило мне оказаться перед турникетом и достать удостоверение военнопленного, как один из них вскинул автомат и ожесточенно залаял.
На фарси я знаю два десятка слов. И почти все из них, как назло, абстрактные религиозно-этические понятия. Ну, еще пару воинских званий на слух различаю… А толку?
Переводчика у меня не было. У этих башибузуков – тоже.
«Меня ждет Злочев. Меня ждет Злочев», – два раза повторил я для храбрости и, прикинувшись идиотом, вставил удостоверение в сканер турникета.
Правда была на моей стороне, ведь майор Шапур сказал, что мы по-прежнему можем ходить куда вздумается! И значит, я имею полное право пойти на тропу, споткнуться, свернуть себе шею, попасть под пробой … это мое личное дело!
Но эти двое полагали иначе.
Они были уже совсем близко. Один егерь продолжал на меня орать, откинув для удобства поляризованное стекло
