остаткам. Огромная кисть бронзовой руки, длиной в тринадцать дюймов, была найдена под Темз-стрит, а голова императора Адриана, тоже больше натуральной величины, – в водах самой Темзы, поэтому можно догадаться, что город украшали огромные статуи. Обнаружены фрагменты триумфальной арки с каменными фресками, изображающими богов и богинь; итак, Лондон – город храмов и монументальной архитектуры. Были в нем и общественные купальни, одна из которых находилась довольно далеко от Сити, на Норт-Одли-стрит. Когда рабочие в конце XIX века наткнулись на нее в подземном сводчатом помещении, она была еще наполовину залита водой. Памятные статуи и кинжалы, священные урны и серебряные слитки, мечи, монеты и алтари – все это выражает дух города, в котором торговля и насилие были неотделимы от искренней религиозности. Но красноречивыми бывают и более мелкие детали. На дне речки Уолбрук нашли более сотни перьев: здесь бесчисленные служащие попросту выбрасывали из окон использованные стило. Это образ жизненной суеты, вполне подходящий к любому периоду лондонской истории.
Однако несокрушимость и преуспеяние Лондона в этот период не столь уж бесспорны. Как одушевленное существо, Лондон рос и распространял вокруг свое влияние, но он также переживал времена утомления и расслабленности, когда гений этого места прятал голову. Признаки подобного спада мы можем найти на тех же восточных берегах Уолбрука, где имперские чиновники швыряли в воду свои перья. Здесь в 1954 году были обнаружены остатки храма, посвященного Митре, а впоследствии и другим языческим богам. Римским лондонцам было не чуждо разнообразие верований; например, есть надежные свидетельства того, что религиозные воззрения древних кельтских племен вошли составной частью в оригинальную римско-кельтскую форму религиозного поклонения. Но мистический культ Митры с его обрядами инициации и тайными ритуалами для избранных предполагает, по крайней мере теоретически, что порой в души граждан закрадывались смятение и неуверенность.
Самый плодотворный период развития римского Лондона охватывает годы I и II столетий нашей эры, но за ним следует неоднозначная эпоха чередования прогресса и упадка. Отчасти этот упадок связан с двумя великими бичами Лондона, огнем и чумой, но происходила и постепенная деградация имперской власти по мере ослабления и упадка самой империи. Приблизительно в 200 году н. э., лет за пятьдесят до возведения храма Митры, вокруг Лондона была выстроена огромная стена. Она говорит о смутных временах, но сам факт ее постройки свидетельствует о том, что город по-прежнему располагал гигантскими собственными ресурсами. Большие области внутри стены оставались незанятыми или были отведены под пастбища, но в более фешенебельном районе близ реки стояли прекрасные дома и храмы. Первый лондонский монетный двор был создан в III веке – еще одно проявление истинной природы города. В том же веке была возведена стена вдоль
