дико вскрикнул и прыгнул, но не на кабана, а назад. Кабан немедленно двинулся следом. Хищник снова истошно завопил и бросился вверх по склону. В одно мгновение он был наверху и стал злобно шипеть на кабана, которому оставил поле боя. Кабан стоял, наклонив голову и прислушиваясь к шипению.
Почти не раздумывая, я пошла вперед. Если этот мешок свинячьей слепой злобы будет ранен, то мне несдобровать. Но кабан еще не почуял нового врага, а я, видя столько мяса сразу, не могла противиться страстному желанию его заполучить.
Я выпустила стрелу и тут же бросилась под защиту кустов. Раздался страшный рев. Выжидать я не рискнула, ведь раненый кабан легко меня настигнет. И я побежала.
Еще не вернувшись в лагерь, я встретила Рудо и Инсфара.
– Раз кабан не преследовал тебя, госпожа, – произнес Инсфар, – значит ты нанесла ему смертельную рану…
– Неразумный поступок, – решительно заявил Рудо. – Кабан мог тебя убить.
Мы вернулись вместе, тщательно осматривая все вокруг, чтобы не попасть в засаду. Решили обогнуть это место и спуститься туда с горы. Добравшись до цели, мы увидели убитую корову и мертвого кабана. Моя стрела вошла между его лопатками и вонзилась в сердце.
Пораженные метким выстрелом, мои люди были склонны приписать удачу Силе. С этого часа все уверовали в мою Силу и сравнивали меня с госпожой Мэт. Они не говорили этого прямо, но я чувствовала, что отношение ко мне изменилось. Теперь мои приказы выполнялись немедленно и беспрекословно.
Только Ингильда еще беспокоила меня. Когда вечером куски мяса были поджарены на костре, верная клятве, я заговорила так, чтобы слышали все:
– Тем, кто не участвовал в добыче пищи, она не достанется. Сегодня все хорошо поработали, и все получат свою долю – кроме Ингильды. Благородное происхождение не дает права на безделье.
Ингильда вспыхнула и напомнила, что у меня перед ее родом кровавый долг. Но я твердо заявила, что беру под свое покровительство только леди Ислогу ввиду ее возраста и болезни. Ингильда же молода, здорова и вполне способна позаботиться о себе.
Она явно испытывала желание броситься на меня, вцепиться в мое лицо ногтями. Но никто ее не поддержал. Повернувшись, она побрела в свою хижину. Я слышала ее плач; эти слезы были вызваны бессильной яростью, а не раскаянием.
Мне не было жаль ее. Хотя я понимала, что приобрела злейшего врага.
Вскоре Ингильда осознала свое положение и стала трудиться наравне со всеми. Она даже разделывала тушу и развешивала куски мяса для просушки.
Мартина уже набиралась сил, и я надеялась, что мы сможем тронуться в путь до наступления холодов. А когда придем в Норсдейл, я с радостью сложу с себя тяжкую ношу ответственности.
Леди Ислога нередко отлучалась – вероятно, искала Торосса. Приходилось посылать с ней человека для охраны. Когда Ислога выбивалась из сил, нужно было вести ее обратно в лагерь.
Тимон сделал хорошие крючки, и я часто ходила ловить рыбу. Думаю, просто из
