виновен в ранениях другого. Две смерти, двое страдают от боли. И ради чего? Ради чего все это было?
– Он словно побывал в мясорубке, – прошептала Джинни, осматривая раны, – Придется сделать кучу пластических операций, чтобы скрыть эти шрамы.
К горлу подступила тошнота, – Но он жив, – выдавила я, – Нашли родителей?
На вид он вполне похож на совершеннолетнего, но мы не были уверены, при нем не было документов. К делу была подключена полиция и социальные службы, что-то должны были узнать.
– Он сирота, сбежал из приемной семьи два года назад, – подруга покачала головой, – Уже привлекался за кражу и нападение. Если докажут его вину, отсюда отправится прямиком в тюрьму.
Он выздоровеет, а потом снова будет ходить по грани между жизнью и смертью. И всем будет плевать, если скорая опоздает или тело вдруг откажется восстанавливать многочисленные травмы.
Я должна перестать об этом думать. Какая мне разница? Я лечу людей и отпускаю жить своей жизнью.
Ближе к полуночи коридоры на этаже опустели, пациенты спали, большая часть врачей и медсестер отправились домой. Джинни перешла в приемное, чтобы помочь. Стопка карт и проверки пациентов заняли мой вечер.
Топот в коридоре привлек мое внимание. Одним черным пятном вооруженные люди двигались в мою сторону. Я нажала на кнопку вызова охраны и поспешила к закрытой двери. Они могли прийти только за одним человеком.
– Вам нельзя здесь находится!.. – прокричала дежурная медсестра. При виде оружия, она закричала и побежала звать на помощь.
Им плевать на правила, на лицах маски, в руках по пистолету. Нужно было оттянуть время, чтобы охрана успела добежать до нас. Или нас всех перестреляют и закончат начатое.
Первый мужчина был в белой маске, полностью скрывающей его лицо. Он преодолел расстояние между нами, зажал мое горло одной рукой и прижал ледяной ствол к виску, – Открой дверь! – он держался твердо, не намереваясь отступать. Чего не скажешь о его приспешниках, которые осматривали коридор. Они то и дело поглядывали за свои спины.
Я с трудом сглотнула, пытаясь устоять на ногах. Уже второй раз за сутки на меня направляли пистолет. Не самое приятное чувство, должна вам сказать. Я не могла позволить им пройти и убить этого парня прямо в палате больницы. Он боролся за свою жизнь не для того, чтобы его убили в палате реанимации.
Лучшая защита – нападение?
– Передайте Алехандро… – это имя весь день бродило по моим мыслям. Незнакомцы ошеломленно переглянулись между собой, – Пусть идет со своей благодарностью куда подальше, этого парня я вам не отдам! – давление на шею ослабло.
Из ноющего горла вырвался сухой кашель. Удивительно, как одно имя может изменить атмосферу. Джером говорил, что с этими людьми шутки плохи. Что ж, его громкая слава сыграла мне на руку.
– Не так проста, как кажешься, а? – мужчина отступил на шаг и спрятал оружие за поясом штанов, – А теперь расскажи
