Я сжала ладони в кулачки. Да уж лучше свиньи, чем злющий медведь и противная фифа!
Фифа на этих словах просветлела лицом и одобрительно погладила виконта по плечу.
– Как ты справедлив и мудр, дорогой, не устаю восхищаться! Но боюсь, от одного только вида этой замарашки на кухне испортятся все продукты и прокиснут супы, а свиньи отощают.
– Не выгонять же ее на улицу… – нахмурился лесничий, а я прикусила губу от негодования.
На улицу? Меня?!
– О, нет, как можно! – воскликнула новобрачная. – Что скажут о нас в свете? Не беспокойся, я позабочусь о ней, дорогой. Пусть отмоется как следует и прислуживает моей девочке, когда она приедет из пансиона. Глядишь, и манерам у нее научится, если не совсем глупа. Заодно и на прислуге сэкономим.
– Какое у тебя доброе сердце и светлый ум, дорогая! – виконт с дивной для его комплекции грацией склонился и поцеловал фифину ручку.
Парочка направилась к дому. Я хмуро посмотрела им вслед.
“Ну уж нет!– твердо решила я. – Не дождутся! Не стану никому прислуживать!”
У крыльца новобрачный подхватил свою даму на руки, чтобы внести через порог по старому обычаю. Но их шествие по парадной лестнице омрачилось – камень на ступеньке под весом Медведя, обремененного супругой, внезапно треснул и выпал, и лесничий, не удержав равновесие, едва не проломил железные перила головой. Да, именно так, не наоборот.
В попытке удержаться он уронил ношу, взмахнул руками, как мельница, и тощая фифа получила отличный удар в челюсть, отлетела и вдобавок хорошо приложилась о каменные ступени.
Так что торжественного восшествия не получилось, и парочка вползала в дом с синяками, бранью и рыданиями.
На нас уже никто не обращал внимания, и я, еле сдерживая слезы, бросилась помочь Конни поднять его мать.
– Мама, он тебе ничего не сломал? – с тревогой спросил Конни.
– Нет, сынок, только ушиб немного. Силища-то у господина вон какая… Ничего, отлежусь… Госпожа Сандра, дитя… не серчай на отца, грех, – вздохнула няня.
– Я и не серчаю. Мы еще посмотрим, чей это дом, – прошипела я.
Из распахнутой двери особняка донеслась новая порция брани и воплей, а мне подумалось, что лестницы у нас деревянные, как и ножки мягкой мебели, столов и стульев… буфетов… шкафов… А дерево ломается гораздо легче камня.
Обидно только, что я на свое Семилетие не получила ни магического дара, ни настоящего отцовского подарка.
Это я в тот день так думала.
Наверное, чем-то я прогневила Всеблагих, потому что, стоило мне направиться к дому, как ворота распахнулись, и во двор снова въехала карета, на этот раз простая дорожная.
Я шарахнулась в кусты роз и, спрятавшись, наблюдала, как из кареты выскочили две девочки в черных плащах и капорах, скрывавших волосы, причем вторая, полненькая, выходя, нарочно толкнула худенькую первую, а следом вывалилась грузная
