машет головой и смеётся.
– Нет, дорогой друг. Ошибка – это когда ты можешь что-то исправить. А глупость, напиться в байкерском баре, губя свою молодость. Я убийца, Максим, не только в том смысле, что ты подумал. Нет. Лариса и дети разбились, потому что мне было не до них и их безопасности, заливая свою глотку вином и пивом, тратил все свои деньги на клуб байкеров. Мотался, не зная своего настоящего дома. И вот представь на долю секунды, что механик по моей вине и не способности заплатить вовремя, просто отказался ремонтировать гребанную железку. А Лариса, тоже идиотка, повезла на этой тарантайке наших детей на мой сучий фестиваль. – Димон замолкает. Крепко сжимает губы, краска отливает от них, обе полоски превратились в белые ниточки. – А отсидел, потому что убил того механика.
– Убил невиновного, – подвожу итог его жизни и Димон кивком соглашается со мной. – Ясно. Спасибо, что поделился. – Я встаю, но затем оборачиваюсь к нему лицом, видя перед собой сломленного мужчину. – Мы все перед кем-то виноваты. Ты не сохранил семью от пренебрежения, а я из-за работы. Вот и сучья правда.
– Главное, не потеряй себя, – Димон рассматривает остальные фотографии, не обращая внимая на меня самого. – Иначе останешься призраком.
– Я уже им стал, – констатирую.
Но бармен не соглашается, лишь машет отрицательно головой, полностью погружаясь в свои воспоминания. Наказывает себя тем, что эти карточки показывают. На душе кошки скребут, когда выхожу из бара, захватив с собой свой шлем, надеваю его и усаживаюсь на коня. Выпитые две стопки водки пока не дают о себе знать, сознание чёткое. Плевал я на свою жизнь, словно сам дьявол подстилает мне соломку, не давая закончить её и отправиться к своим девчонкам. Может быть там я смогу обрести покой, пусть даже если гореть в аду буду. Да я уже в нём кипячусь. Завожу мотоцикл и срываюсь с места, оставляя дымный поток ветра, смешанный с песком. Несколько рядом стоящих молодых ребят присвистнули, кто-то начал орать в ответ, потому что мелкая крошка из-под колёс прошлась по кузову двух внедорожников. Отпускаю одну ручку и шлю фак (средний палец) на прощание, а сам улыбаюсь. Вдохновение, мать твою, напало. Несусь по разгруженным ночным улицам с бешеной скоростью, объезжая мешающие машины по пути, кто-то сигналит в след, а кто-то тихо уступает дорогу безумцу – смертнику, как принято звать мотоциклистов. По сути эти люди правы со своими домыслами, даже сейчас стрелка спидометра перевалила за двести сорок, но я не торможу, лишь ещё сильнее даю газу и рёв мотора жалобно издаёт рык, повинуясь повышает обороты, переводя свои шестерёнки на шестую максималку. Уличное освещение превращается в яркие полоски, разноцветные и неразличимые. Как смерч, влетел на трассу внутри города и пришлось снизить обороты, потому что на перекрёстке улиц выскочил грузовик, даю по тормозам, остановившись вблизи метра от самого самосвала. Козлина. Объезжаю груду металла, поднимая взгляд на мужчину, тот искренне жмёт плечами, просит прощения за подрез. Сигналю упырю
