в виде золотой кукушки в дальний угол спальни, призвала свою вестницу и подругу богиню радуги Ириду и изменившимся голосом ей приказала:
– Ирида милая! Подруга верная и моей непреклонной быстрая вестница воли! Как можно скорее узнай – где сейчас находится муж мой, Владыка Олимпа и сразу же мне все расскажи.
Вспомнив о том, что Зевс горазд подражать разным необычным обличьям, Гера попросила богиню радуги везде внимательно посмотреть, не случилось ли чего особенного или странного в окружающем мире. Царица богов часто заставляла Ириду подглядывать за богами и особенно за супругом и собирать разные сведенья потому, что сверху Радуга не хуже самого Солнца все на необъятной земле обозревала, правда только после дождя, когда в воздухе сияли всеми цветами ее разбросанные на небесной арке одежды. Ириде не очень нравились эти поручения, но царственной подруге она не могла ни в чем отказать.
Простодушная Ирида в радужном платье своем взмыла по арке огромной в высокие омытые дождем лазурные небеса, но, как ни старалась, не смогла негде найти Властителя всех трех миров, и, вернувшись, доложила госпоже о тщетных поисках Зевса, не забыв упомянуть и о дивном происшествии:
– Нет Громовержца нигде. Я не была только в подземных пустотах Аиде и в темных глубинах Посейдонова царства. Из разных странных явлений самым занятным мне показалось такое: правнук Зевса Амфитрион, сын Алкея, кажется, раздвоился. Он находится одновременно на охоте в ставших вдруг очень богатыми дичью лесах и в своем дворце, куда он прибыл недавно на коне к своей юной супруге Алкмене.
Гера звонко вскрикнула, как подраненная птичка, с силой стукнула кулаком себя по прекрасному лбу так, что на нем вздулся синяк и что-то нераздельное прошипела. Все понявшая Ирида быстро отвела в сторону от подруги и госпожи сочувственный взгляд и тут же исчезла.
Последующие трое нескончаемых суток богиня богинь, сходила с ума в своей спальне нетленной, надежные двери которой с потайным золотым замком были искусной работы милого сына Гефеста. Здесь владычица блистательных высей Олимпа облачалась в наряды обычно, умащивалась благовонными натираниями, одуряющий аромат которых разносился по всему чертогу, проникая в залы советов и пиров, здесь же хранились ее драгоценности со знаменитой бриллиантовой диадемой и платья, сотканные собственноручно Афиной.
Сейчас Гере было не до украшений и платьев. Она заперлась на крепкий засов в своей спальне, и бросившись на такое одинокое пурпурное ложе то истошно вопила, потрясая и заламывая руки, то беззвучно рыдала, опустив уголки нежно розовых губ, то дико хохотала.
Плиний Старший говорит, что приписывать богу супружеские измены и затем семейные ссоры, и вражду, или верить в божества обмана и преступлений, это вообще верх человеческого бесстыдства.
Тогда бесстыдным следует признать и великого Гомера, впервые установившего для эллинов имена и прозвища большинства олимпийских богов, разделившего
