тут Юки понесло.
– За то, что я просто хотел вырвать его из лап «Глории»! Ты видишь, что с ним происходит?! Он превращается в помешанного на карьере старпёра! За последние четыре года он не взял ни одного выходного! Понятно, что когда ты в борстале был, он вкалывал, как не в себя, чтобы забрать тебя оттуда, ну а теперь-то что? Ты здесь, у тебя все есть, ему самому бабла на сто лет вперед хватит, все беды позади, бежать больше не от чего, живи да радуйся, в чем проблема-то?! На кой черт продолжать спать по четыре часа в сутки ради какой-то паршивой парочки миллиардов?!
Курт закатил глаза. С одной стороны, названная сумма прозвучала слишком внушительно, чтобы окрестить ее «паршивой», а с другой, мир серьезных взрослых людей оставался той областью, в которой он ориентировался хуже всего.
– Ну да, он какой-то дерганный стал, – наконец, ответил Курт, пожав плечами, и принялся соскребать с пола гостиной совсем раскисшего Юки. – Тебе бы тоже поспать не помешало.
Пока он шуршал мусорным пакетом и звенел пустыми бутылками, несчастный генеральный директор «Глории» пьяно и самозабвенно рыдал в подушку.
– Вот так, сахарок. Всю жизнь мечтаешь о всякой ерунде. Об учебе в Гарварде. О маленьком домике с гортензиями где-нибудь в штате Нью-Джерси или Мэн («Кого-то это мне напоминает…» – между делом покосился на него Курт). О деньгах, славе, об успехе. Получаешь это все, а толку-то? Лучший друг грозится турнуть тебя из твоей же компании, его племянник тебя ненавидит, жена сука, даже родителям наплевать, что тебя вот-вот убьют. «Без внуков даже на пороге не появляйся!» – и хоть ты лопни! А ведь тебе всего тридцать пять, ты даже на Фудзияму не лазил, у тебя еще вся жизнь впереди!
Тем временем племянник его лучшего друга уже закончил сбор опустошенных спиртных трофеев и принес Юки стакан воды – конечно же, из жгучей ненависти.
– У тебя есть родители? – спросил Курт слегка удивленно. Действительно, за все полгода своего знакомства с Юки он был наслышан только о его работе – и почти ни слова о его прошлом или личной жизни. Знал только, что он женат на Сакуре Кирияме, их с Мартином семейном психотерапевте, но почему-то все равно живет один.
– Ну, не из воздуха же я появился, сахарок, – вздохнул Юки, перевернувшись на спину.
– А где они? – оживленно спросил Курт, склонив голову набок, как любопытный голубь, выжидающий зернышек.
Юки не мог не улыбнуться, с грустью осознавая, что этот птичий интерес вызван исключительно тем, что сам Курт лишился родителей довольно рано.
– В деревне на острове Сикоку. Она такая маленькая, что ее даже нет на карте. Наша семья уже несколько поколений владеет клубничной плантацией. Папа с мамой выращивают клубнику, собирают ее и продают, а она потом попадает во все супермаркеты Японии.
– Охренеть! – вскричал Курт восторженно и быстренько плюхнулся рядом с ним на кровать. – И тебе, наверное, можно есть ее, сколько хочешь?
– Именно, – засмеялся Юки, невзирая на тяжесть в помаленьку трезвеющей
