быть? – спросил Кравченко.
Биля уже снимал со стены свой штуцер.
– Яков, посвети мне, – попросил он сына.
Тот встал и вслед за отцом взялся за винтовку.
Пластуны стали подниматься на ноги.
– А вы посидите, гости дорогие, мы сами справимся.
Казаки пододвинули оружие поближе к себе и снова сели.
Вернигора наклонился к Кравченко и шепотом спросил:
– Как же он так, дядя Николай? Раньше собак учуял!
– Талан у него такой.
Яков и Биля стояли по разные стороны двери и всматривались в темноту.
К воротам подъехал всадник и остановился.
– Кто такой будешь, мил человек? – спросил Биля в темноту.
– Гость, – ответил Али чисто по-русски и приблизился к свету.
Хозяин хаты сразу узнал его. Черкес в черной бурке возвышался над плетнем и смотрел прямо на него.
Биля поставил винтовку к стене и пошел к воротам.
Якову, который тоже сразу узнал черкеса, эти пятнадцать шагов, которые его отец отмерял совершенно спокойно, не спеша, показались целой верстой. Он очень старался не вертеть головой, медленно, почти одними глазами, внимательно осматривая пространство за плетнем.
Биля отпер ворота. Али заехал во двор, остановился на самой середине, однако спешиваться не стал. Хозяин подошел к гостю и взялся за стремя. Только тогда черкес легко для своего огромного роста соскочил на землю и протянул правую руку. Биля ответил на рукопожатие, снял с Али его винтовку и показал ему на дверь в хату.
Яков повел коня к стойлу, но успел увидеть еле заметный кивок отца, который обозначал: «Посмотри вокруг».
Али тоже заметил это движение, но его лицо осталось совершенно непроницаемым. У входа в дом Биля сделал шаг в сторону и взял свою винтовку, прислоненную к стене. Али сразу остановился. Но пластун молча вернулся, поднялся по ступеням крыльца и открыл перед гостем дверь.
Али вступил в хату первым, перенеся через порог, как и положено, сначала правую ногу. Пластуны встали и поклонились гостю. Сразу у порога Али снял с себя все остальное оружие – пистолеты в чехлах, шашку, кинжал – и отдал Биле. Тот указал ему на свое место во главе стола, которое уже быстро расчищала Ольга, а сам подошел к стене и повесил на колышки его оружие.
Гость шел вдоль стола и здоровался с пластунами, протягивал им руку. Каждый брал ее по-своему. Чиж – с легкой улыбкой, Вернигора – серьезно, Кравченко – с задержкой. Мол, будь моя воля, не дал бы совсем. Али сел за стол. Пластуны остались стоять на ногах.
– Прошу вас, садитесь! – с поклоном попросил их Али.
Пластунов поразила чистая русская речь черкеса, но они не подали вида. Все снова сели за стол. Биля – рядом с гостем. В горнице наступила тишина, было слышно только потрескивание свечей. Али и пластуны внимательно смотрели друг на друга.
Разговор, согласно обычаю, начал гость.
