лучше…
– Мне лучше быть с ним.
Примерно такой же диалог проходил в машине скорой помощи, где на каталке уже накрытый и трясущийся, лежал Рома.
– Черт бы тебя побрал, Власов, приведи мне ее и все! – его рычание отдавало чечеткой зубов, а мне вдруг стало хорошо. Потому что живы. Потому что злость помогала бороться. Потому что несмотря ни на что, вместе.
Я вымученно улыбнулась, не зная, что сказать, и просто села на свободное место, стараясь не смотреть на окровавленную ногу.
– Стекло придется вынимать уже в больнице, – подал голос медбрат, но Рома лишь отмахнулся, не сводя с меня озабоченного взгляда.
– Не ушиблась? – спросил так, как будто мы на роликах катались, а не по горбу костлявой проехались.
– Получше, чем ты, – криво усмехнулась я, на что получила лишь тяжелый взгляд.
– Голова не болит? Власов проверь давление. И ребра? Обязательно проверь нет ли скрытых переломов ног. Для Синицыной очень важны ноги.
– Сейчас важнее всего твое здоровье.
Меня проверили. Я, наконец, узнала круглолицего парня. Именно он вез меня в скорой перед первой встречей с Ромой. И вот опять.
Я долго не сводила взгляда с влажного красивого лица. Он отвечал мне тем же. Не сдержав порыва, мельком взглянув на не сводившего с нас взгляда фельдшера, я коротко поцеловала холодные губы. Это принесло своего рода успокоение. Не поцелуй страсти, а просто желание доказать себе, что живы.
Я уселась поудобнее, пристегнулась, и вдруг ощутила, как меня коснулись пальцы Ромы. Я обрадовалась, что руки у него, его рабочий инструмент, были не повреждены. Иначе меня бы сожрало чувство вины, лишись он возможности делать то, что любит больше всего на свете.
Лично я бы не пережила потерю шанса танцевать на сцене. Не убила себя, конечно, но и жила бы без прежнего азарта.
Я смотрела на серую дождевую стену за окном, думая, что теперь возненавижу это природное явление.
Хотя в том, что произошло, вряд можно винить дождь. Это словно винить оркестр, который сыграл свою партию, но ты учила совершенно другую и опростоволосилась на сцене.
Глупо. Так глупо плакать.
Вот и я. Устроила сцену, сбежала, не разобравшись. Это и повлекло за собой цепочку событий. Чем была вызвана авария непонятно, но то, что Рома гнал, обгоняя свет фар из-за гнева на меня, было известно. Я мельком взглянула на его бледное лицо.
Будет ли он злиться? Понятно, что сейчас он думает о том, что выжили. Облегченно прикрыл глаза. Но когда опасность остается позади, люди начинают задумываться о причинах произошедшей беды.
Искать виноватых.
Рома не винил меня, не говорил вслух, даже не вспоминал об этом происшествии, но взгляд....
Я четко вижу там блеск промелькнувших кадров, приведших к такому повороту событий. И причина этому – я.
Хватит думать о прошлом. В настоящем тоже достаточно проблем.
Я уже натягивала пуховик, стоя в таком же светлом,
