кровать поверх одеяла, закинул левую руку за подушку, закрыл глаза и вдруг…
Не открывая глаз, левой рукой метнул нож.
Стальное острие ножа вошло точно в его отметку на двери.
Андрей встал, извлек нож, погасил в номере свет и, не раздеваясь, снова лег на кровать.
Сжимая под подушкой горлышко своей бутылки, Алена затаилась, ждала. Потом осторожно повернулась, посмотрела на Андрея.
Он уже спал.
Телефонный звонок разбудил их действительно ровно в шесть. Андрей, встряхнувшись, снял трубку. Голос портье сообщил по-английски:
– Доброе утро, сеньор. Шесть утра, завтрак.
– Си, грасьяс, – ответил Андрей и сказал Алене: – Трактористка, подъем! Живо! Живо! На завтрак!
Но из номера они выходили с предосторожностями: сначала Алена, выглянув, сообщила Андрею, что коридор пуст, а затем за Аленой вышел Андрей с женской сумкой через плечо.
– О! – изумленно сказала Алена. – А вот и сумка нашлась! Где же она бы…
– Тихо ты, курица! – перебил Андрей и объяснил: – Люди спят.
Но, вызвав лифт, спохватился:
– Ой, Алена, а на черта я эту сумку взял? Езжай, я тебя догоню.
Алена, пожав плечами, уехала лифтом вниз.
Андрей, вернувшись, прошел мимо своей комнаты в конец коридора, к служебной лестнице и открыл там дверь в кладовку-подсобку. В кладовке находились пылесос, половая щетка, тележка с запасным постельным бельем, а на полках – коробки с салфетками и банки с моющими средствами. Оглянувшись, Андрей сунул свою увесистую сумку в глубину верхней полки, за батарею шестилитровых банок с раствором для промывки засорившейся канализации. Закрыл кладовку, вернулся к лифту и лестницей стал спускаться вниз.
Навстречу ему поднимались два дюжих марокканца.
Андрей вежливо уступил им дорогу, пересек вестибюль и оказался в небольшом гостиничном ресторане. Здесь был «шведский стол» – на длинном столе с белоснежной скатертью в красивых вазах лежали все виды фруктов и овощей, тут же в графинах были соки, в супницах – каши и на отдельных подносах и посудницах – выпечка, яйца всмятку, яичницы, сосиски и прочее.
Андрей осмотрел зал и усмехнулся: Алена с непривычки набрала себе столько, сколько съесть невозможно.
Подтрунивая над ней, он ел свой завтрак не спеша, только постоянно посматривал в окно на торчащий напротив отеля пикап.
Там, в кабине, сидел теперь лишь один марокканец – бритоголовый, с серьгой в ухе.
– А я и не знал, что курицы такие прожорливые, – говорил Андрей, глядя то на полную тарелку Алены, то на пикап за окном.
Алена, не отвечая, хмуро поглощала еду.
Наконец из отеля вышли два марокканца, пересекли улицу, сели в свой пикап.
Андрей тут же встал, буркнул Алене: «Я сейчас», вышел из ресторана и, не дожидаясь лифта, взбежал по лестнице на третий этаж.
Дверь их номера была открыта настежь, за ней он увидел комнату, перевернутую вверх дном – вещи разбросаны, постель сброшена на пол, шкаф
