Никого не расстреляли и даже не посадили – другие времена уже были. Взяли со всех подписку о неразглашении, страшно запугали и отпустили. Сетку платиновую с голубятни изъяли.
Эту историю потом часто рассказывал наш голубятник, когда напивался. Объяснял, что он, ясен пень, понятия не имел, что сетка платиновая. Её только привезли, где-то сгрузили, вот он и прихватил пару рулончиков. Перепрятал, потом перекинул через заводской забор и притащил на голубятню. Хорошо, старую ржавую сетку не выбросил, а то потерял бы своих голубей. И участкового ругал последними словами.
Во время описываемых событий цена на платину составляла шестьдесят долларов за грамм (в интернете есть всё). В украденных рулонах платиновой сетки, которой была обтянута голубятня, было ровно двадцать килограммов платины стоимостью, соответственно, одного миллиона двухсот тысяч долларов. Напомню, что тот доллар был намного потяжелее нынешнего.
Как мог не развалиться Советский Союз раньше – остаётся неразрешимой загадкой.
Утренняя электричка
Чтобы быть в восемь утра на работе, мне надо было успеть на электричку в 06:53 с Павелецкого вокзала. Встаёшь полшестого: автобус – метро – электричка – пару километров по шпалам – и на работе. Вечером обратно. Никому не пожелаю. Ужас кромешный. Особенно в зимний холод и темень.
Зато электрички всегда пустые – все люди с утра на работу в Москву едут, а вечером домой. Через месяц знал всех в электричке, как родных, – одни и те же люди. И нищие были одни и те же.
Регулярно появлялась одна глухонемая побирушка: вся дёрганая и невероятно грязная – с соответствующим запахом. В когда-то красном пальто. Я слышал её приближение по вони за три вагона. Она входила в вагон и начинала мычать, привлекая внимание. Потом шла с протянутой рукой, продолжая страшно выть.
Я стал свидетелем пару раз шутки, которая навсегда отбила у меня желание спать в вагоне. Рано утром в электричке люди обычно спят. Неспящие остряки указывали этой бомжихе (они называли её Машкой) на любого спящего, протягивали деньги и знаками предлагали ей поцеловать незадачливого бедолагу. Обычно выбирали жертвой интеллигента в очках и шляпе – они смешные и безобидные.
Эта полоумная глухонемая тётка, радостно улыбаясь, кивала и буквально набрасывалась на спящего, впиваясь губами в его рот. Что было потом с несчастными жертвами её мимолётной любви, невозможно описать, и всё под громкий хохот шутников.
За пару лет моей работы в Домодедово я прочитал в электричке невероятное количество книг.
Слава Чистяков
В лаборатории славного города Домодедово, где я трудился, работало человек пятнадцать. Сблизился я только с одним – Славой Чистяковым. Высокий, обаятельный, из хорошей московской профессорской семьи, всеобщий любимец. При этом он был абсолютно безответственным алкоголиком и бабником. По молодости сел за что-то на год, потом получил
