align="center">Электричка
Середина семидесятых. Мы с дядей Изей едем в электричке на дачу в Храпуново. Дача принадлежала деду моей жены. Когда садились в электричку, то еле протиснулись в тамбур. Людей было так много, что войти дальше в вагон оказалось невозможно. Стоим плотно прижатые друг к другу в тамбуре, как сельди в бочке. Июльская жара. В вагоне страшная духота. Все обливаются потом. Дышать нечем. Короче, обычная электричка из Москвы субботним утром в разгар лета.
На какой-то остановке в тамбур втискивается баба с мешком и сразу начинает истошно орать высоким голосом. Худой доходяга-мужик просит её перестать орать, но добивается обратного эффекта – баба теперь орёт и на него, всячески оскорбляя. Народ застыл в ужасе, больше никто не хочет с ней связываться. Приходит мысль, что, видимо, таким и должен быть настоящий ад в загробной жизни.
И вдруг, к моему испугу и неудовольствию, дядя Изя поворачивается к ней и говорит:
– Женщина, прекратите орать, и так всем тошно.
– А ты, армяшка, вообще заткнись, – визжит баба в ответ, и тамбурный люд замирает в преддверии новой перепалки. Напомню – дядя Изя совсем не был армянином, что не каждый способен различить.
И тут мой дядя совершает немыслимый поступок. Он – седой солидный мужчина, повернувшись к чёртовой бабе, громко и натурально… залаял:
– Ав-гав-гав! А-ы-ы-ав!
– Ты что, сумасшедший? – вдруг неожиданно тихо и с испугом спросила баба.
– Ы-ры-ры! – дядя оскалил зубы и дёрнулся к бабе. – Р-р-р-р, – страшно зарычал он.
Тамбур бы остолбенел, если бы и так все не стояли столбами. А крикливая баба, к моему огромному удивлению, заткнулась и молчала, с ужасом поглядывая на дядю, пока мы не сошли в Храпуново.
– Почему она замолчала? – спросил я дядю Изю, пока мы шли от станции. – Почему она не ответила вам руганью?
– Всё очень просто. Она решила, что я сумасшедший и, значит, могу её укусить. Ты же видел, как я оскалился и застучал зубами? – Дядя захохотал. – Она и правда подумала, что я её укушу. Есть такой приём в психиатрии – шоковая терапия. Обычно под шоковой терапией понимают инсулиновую или электросудорожную терапию, но можно и по-другому шокировать больного. Вот пока идём, расскажу тебе одну историю из моей практики.
Истеричка
После войны я ещё много лет служил на Камчатке. И вот как-то перевели меня из одной части в другую. Меняли нас регулярно – сталинская политика. Я к тому времени занимал полковничью должность и был главным врачом полка. Приезжаю на своё новое место службы и принимаю дела у тамошнего военврача. А он оказался моим однокашником, вместе учились в мединституте. Он мне и говорит:
– Эх, Изя, не повезло тебе страшно. У жены здешнего комполка регулярно бывают истерики. Её, конечно, можно понять: она не работает, скучища тут смертная, заняться ей нечем, вот и бесится. Минимум раз в неделю с ней случается истерический припадок: рыдает,
