style="font-size:15px;"> – Так как тебя зовут?
– Есяˆ, – повторила малышка.
– Зайка, у меня больше ничего нет вкусного, – расстроилась я. – Интересно, где же твоя мама?
– Мама, – улыбнулась девочка.
Девочку звали Есения, Еся, только она делала ударение на «я», поэтому я и не догадалась. Ее уже сорок минут по всему гостиничному комплексу в панике искала мама. Она оставила дочь на детской площадке, чтобы сбегать в туалет. Под присмотром другой мамы с ребенком. Но, видимо, те наигрались и ушли. Вот поэтому я сдаю всех детей из рук в руки родителям. Даже подростков. Сердце сковывает ужасом, когда представляю ребенка без присмотра. Меня в детстве постоянно теряли и забывали, так что я могу понять чувства ребенка и уж тем более дикий страх матери.
По пляжу бегали люди. Мы тем временем искупались, и малышка устроилась у меня между коленями. Грелась. Но мы же не знали, что ищут потерявшуюся девочку, которой надоело ползать по горке на детской площадке, и она потопала на пляж. Просто смотрели, как по пляжу туда-сюда бегают люди. Я развлекала малышку сказкой про Русалочку в вольном пересказе – мол, ее видели именно здесь и теперь ищут, потому что принц места себе не находит, не спит и не ест. Только про Русалочку и думает.
Мы, конечно, нашли Есину маму. Доложили, что Еся искупалась, съела яблоко и конфетку, построила замок. Все хорошо.
Ну почему нельзя называть детей понятно? Есения, безусловно, прекрасное имя, но «Еся», которое слышится как «есё» в речи ребенка, может означать что угодно. От «всё», до «ещё». А также еще много других слов.
Тем же вечером к Симе на детской площадке подошел мальчик. Маленький. По виду трехлетка. Бесхозный.
– Давай игать, – сказал мальчик. – Я кокодил и тебя сем!
– Мам, тут еще один ребенок без пригляда! – крикнула мне Сима, пребывая в некотором ужасе.
– Давай уйдем. Второго за день я не выдержу! – взмолилась я.
– Я тоже не выдержу, но надо! Иди ищи его маму, – велела мне дочь, усаживая мальчика на качели.
Полуторагодовалая девчушка плавала в бассейне под присмотром родного отца. Папа решил сфотографировать дочь. Малышка начала истошно кричать.
– Что? Вытащить тебя? Круг дать? Что? – не понимал отец.
Малышка орала уже громко и надрывно. Куда-то показывала. Злилась, что ее никто не понимает. Все окружающие пытались помочь и высказывали предположения, чего хочет ребенок.
– Пить, – авторитетно заявила чья-то бабушка.
– Нет, она куда-то показывает. Цветочек? Ты цветочек хочешь? – возразила чья-то мать.
Ребенок вопил пуще прежнего, показывая на родного отца.
– На ручки хочешь? – Он уже впал в панику.
– Господи, да что непонятного? – выскочила из душевой мать девочки. – На две минуты ушла. Ты телефон мой взял. Вот она и кричит. Все, Дашуля, смотри, папа отдал мне телефон. Да, он больше так не будет. Да, папа? Ты не будешь брать мой телефон. Нельзя брать чужие вещи.
– Да
