уже ожидал отказа, но сосед предложил конкретный вариант:
– Дам тебе мандат на сопровождение до Ревеля трех гражданских лиц. Мотай на ус, что ты сопровождаешь мать, жену и сына, убитого вчера комиссара русской военно-морской крепости имени Петра Великого. Говорить об этом надо в крайнем случае. А так моего мандата достаточно. Завтра в три пополудни в Ревель отходит грузовой транспорт. Капитана зовут Андрей Колодяжный. Предъявишь ему мандат, он устроит вас на своем корабле. Удобства не гарантирую, но до Ревеля своих довезешь. Вещей много не бери, подозрение вызовешь.
К пятнадцати часам на причале собралось столько народа, что для их перевоза одного судна точно не хватило бы. Иван Алексеевич с семьей обосновался в сторонке и стал обдумывать ситуацию. Не вдалеке увидел рыбака. Тот сталкивал в воду с берега свою лодку. Иволгин подбежал к нему и предложил оплату за одну единственную услугу – доставить его, двух женщин и мальчика к стоявшему у причала судну, но с другой стороны.
Рыбак согласился после того, когда Иволгин предъявил ему мандат Петросовета и сообщил, что речь идет о прощании близких с безвременно ушедшим комиссаром крепости. Заподозрить своих пассажиров в чем-либо обратном у рыбака не было оснований. В руках каждой женщины было всего по одному кофру.
Капитан сухогруза «Очарованный странник» выглядел таким величественным, что одного имени для общения с ним было явно недостаточно. Андрей Герасимович Колодяжный повертел в руках мандат и велел идти за ним. В трюме попарно стояли лавки в два ряда и проход между ними составлял определенную площадь для стоячих пассажиров. Колодяжный разрешил выбрать любое место и пошел вверх по лестнице в капитанскую рубку.
Начало заселения пассажиров обозначилось топотом миллионов ног, гомоном голосов и качанием корабля с одного борта на другой. Сидячие места быстро заняли крепкие хамоватые люди и получилось так, что остальные быстро заполнился проход. Дальше началась битва за любое место в трюме.
Мужичонка среднего роста, невзрачный просочился сквозь толпу и встал между двух лавок напротив Ивана Алексеевича, спиной к жене и теще.
– Папаша, давайте, посадим вашего сынка скромнее. Глядишь, и мне местечко сыщется.
Иволгин нехотя подвинулся и почти к себе на колени усадил Сашу. Мужичок рассыпался в благодарностях и занял кусок освободившейся лавки.
– Я всегда говорил, лучше плохо ехать, чем хорошо идти, – сказал незнакомец в расчете на окружение.
Но людям было на до смеха. Пароход загудел, все почувствовали толчки, и невидимая сила стала толкать корабль вперед.
Народ сперва притих, привыкая к размеренному гулу работы двигателей и, потом начались разговоры, знакомства.
– Прощай Петроград, – сказал наглый попутчик, выждал немного и продолжил, – прощай хамство, беспредел, безобразие.
Опять его никто не услышал и тогда он обратился напрямую к Иволгину:
– В Ревель? Или дальше?
– По-моему, ваше
