смерть в XXI веке – глупость, ужасная архаика. Все равно что угодить под бивень мамонту. Как же обидно-то, а? Неужели все это– со мной? Кондуктор, нажми на тормозаааааа…
В то мгновение, когда Яна Штейн уже намылилась свалить в мир иной, меня безжалостно рванули за руку и задержали в этом.
И-э-эх, больно как! В плечо ударила молния, челюсти отбили степ, а левая кроссовка осталась на моей ноге только чудом.
Я слетела с трамвайных путей намного быстрее, чем пуганая ворона – с любимого куста. Вагон и моя левая лодыжка разминулись на считанные миллиметры. Вагоновожатый, потрясая кулаком, что-то беззвучно заорал мне из-за стекла кабины. Дзынннннь! Дриннннь!
Красно-белый линкор на колесах, не переставший истерично трезвонить, с громким металлическим дребезжаньем пронесся мимо моего уха и уволок всех пассажиров в сторону Серпуховского вала.
Мой спаситель оттащил меня на другую сторону улицы – как можно дальше от трамвайных путей. Лишь после этого он выпустил наконец мою онемевшую руку и очень вежливо поинтересовался:
– Скажите, пожалуйста, здесь так принято бежать от человека, который просто называл вас по имени? Это есть русский обычай?
При ближайшем рассмотрении киллер не выглядел таким дылдой – его рост не дотягивал до великанского. Был он белобрыс, но чересчур нордической его внешность мне уже теперь не казалась. Акцент у него, однако, был – легкий, немецко-прибалтийский. И фразу он строил немного не по-нашему… Так, ничего не понимаю.
– Вас разве не Ленц послал? – тупо спросила я.
Могла бы не спрашивать, коза. Работники ножа и топора отличаются от сотрудников МЧС не одним только жалованьем на порядок больше: наемные убийцы испокон веку мочат граждан, а не спасают им жизни. Вытащить меня из-под трамвая, чтобы затем прикончить своими руками – это полная белиберда. В зарубежных фильмах мне, правда, встречались сопливые сюжетики, где суровый киллер, втюрившись в мишень противоположного пола, клал с прибором на заказчика, на профобязательства и на высокий гонорар, не облагаемый налогом. Но этот блондин едва ли успел проникнуться ко мне чувством – слишком мало мы знакомы. В любовь с первого взгляда, как и в заочную страсть, я не верю.
– Отвечать вопросом на вопрос – еще один русский обычай? – В голосе блондина, кроме акцента, я уловила скрытую иронию.
Нет уж, на влюбленного в Яну Штейн этот тип не походил. Ни чуточки. Я сразу вспомнила про вывихнутую им руку. А еще про то, что чуть было не лишилась жизни – по сути, из-за него же.
– Нет, – со злостью объявила я, – это мой личный еврейский обычай. И сами вы, кстати, тоже задали вопрос вместо ответа. И вообще какого черта вы за мной увязались? Вы сексуальный маньяк?
Белобрысый порылся в кармане кожаной куртки и протянул мне маленький золоченый цилиндрик. Хорошо мне знакомый.
– Возьмите, – сказал он, – ваш предмет, вы потеряли.
– Вы три квартала гнались за мной, чтобы вернуть мне это? – не поверила я. – Помаду, которой
