заряжался планшетник, лежали какие-то документы, видимо, оставшиеся от прошлого владельца офиса. Нужно было теперь найти, куда Славик подевал компьютер, и уточнить у Майора, что тут с интернетом. Когда я выходил, в смежной комнате уже никого не было. Начальство разъехалось. Я вышел на солнечный асфальт, расстеленный перед нашим корпусом, и закурил. Славика тоже найти не удалось, и я решил исследовать бомбоубежище.
В него вело два входа, расположенных по разные стороны поляны. Меня увлекали вниз старые, искрошенные ступени. Достал из кармана фонарик. Плесень доедала глобальный замысел строителей светлого будущего. В конце лестницы была тяжеленная, килограмм под пятьсот, толстая металлическая дверь, намертво заржавевшая в открытом положении.
Я вошёл в холодную, величественную гробницу. Снова ступеньки. Кап. На потолке собиралась вода, и тишину иногда нарушали одинокие, едва различимые шлепки. Несмотря на июнь, царивший наверху, здесь было холодно. Фонарик шарил конусом электрического света по стенам и полу, высвечивая выходивший изо рта пар. Покрытые слоями времени и какой-то чёрной дряни кабельные линии вели меня вперёд. Слева был проход. Я заглянул туда и не сразу понял, что именно увидел: внизу в конце аккуратной металлической лестницы, состоявшей уже, казалось, только из ржавчины, на полу лежали они. Весь пол был засыпан похожими на кладку гигантских яиц черепами.
Присмотрелся. Противогазы. Десятки противогазов зачем-то были сброшены в этот проход. Я улыбнулся: зрелище заставило меня на мгновение испытать нечто, приближенное к страху.
Я шёл по длинному коридору к противоположному выходу. Справа была ещё одна могучая дверь, ведущая в самое сердце бомбоубежища. Перешагнул через порог и медленно пошёл дальше. Извилистый узкий коридор вдруг оборвался большой залой. Остановился, вглядываясь в подземную ночь. Было светло. Нет, никакие солнечные лучи досюда уже не могли добраться, и фонарик светил так же, как прежде. Дело было во мне: я ощущал себя наследником этой лучшей из стран, когда-либо существовавших на планете Земля, и физически испытывал искрящийся восторг. Командный пункт гражданской обороны города Горловка был таким, каким он и должен был быть: функциональным, надёжным, рассчитанным на долгие десятилетия. Текстолитовая пластина на дальней стене – изрисована шкалами уровня радиации, количества пострадавших и нуждающихся в срочной эвакуации. Также на неё была нанесена схематичная карта города с индикаторами. Технологии, применённые здесь, наверняка вызвали бы сочувственную улыбку у обладателей современных сотовых телефонов, но меня поразило до глубины души то, насколько продуманной и заботливой была эта система защиты людей. Покрытый толстым слоем пыли стол командира скрывался за разбитым стеклом в соседней комнате. Поломанные дисковые телефоны валялись на полу вперемешку с кусками проводов, документами и алюминиевыми банками из-под немецкого пива. Я бродил по чёрным коридорам Союза, и привитое мне с детства чувство стыда за свою страну отшелушивалось и опадало на холодный бетонный
