электричество, Маруся привыкает к новому жилью.
24 сентября, 8 часов утра, 1949 года
Папа ушёл в умывальню. Стук в дверь, и сыплются заботливые слова: «Леди, леди, как ты себя чувствуешь, ты не обедала вчера, вставай, вставай, завтрак приготовлен, день солнечный, ветер, качает, вставай, вставай», – щебечет лакей итальянец Донато. Синее, синее как океан, небо, облака; итальянцы – крестьяне, старые, отдавшие молодость, счастливые годы, Америке – они одни, без детей, старые женщины крепко зажали изработанными, измочаленными руками (жилы видны) увесистые ридикюли; в них всё, что дали им годы труда – крохи, упавшие от продажи фруктов, мехов (красильщики), мороженого, сигар, вина, хлеба, сыра, платья, газет, мяса. Мы едем туристским классом. Третий класс – ниже, в трюме спальни общие для мужчин. Наш стол обеденный № 7. Сидит за ним 10 человек, из них 5 с Папой и француженка с двумя детьми: Патриком – растрёпанные светлые волосёнки до плеч, глаза чёрные, ему 4 года; Мишель – один год, она начала ходить два месяца назад. Детки упитанные, крепкие, с матерью делят они одну порцию еды: закуски, суп, или кашу из риса, жаркое – мясо с картофелем, бобами, салат, политый крепким уксусом, пирожное, кофе или чашку чая, одно яблоко или апельсин. Их отец остался в Чикаго, они едут к родным во Францию и выходят вместе с нами в Cannes.
Бланк с изображением парохода «Собески». Фрагмент
Маруся с папой – места имеем около стены, когда качает, все стаканы и ложки плывут в нашу сторону. Напротив нас три итальянца из Калифорнии. Владелец сада 60 акров с седыми густыми волосами и красным лицом, чисто говорит по-английски, не возвышая голоса, в саду его растут вишни, абрикосы, сливы, апельсины. Рядом с владельцем сада его рабочий, лысоватый, с большими серыми глазами, утиным носом, весь в поту, капельки покрывают всю его голову с редкими волосами, лоб, щёки, он вытирается синим смятым платком, трёт и глаза, которыми он смотрит на меня, «как дитя», застенчиво, «исподлобья». Маруся даёт ему прозвище «Вишня». Вишне 48 лет, он не женат, его работа в саду – цветущем и зреющем.
Мои дорогие детки, наш привет всем, берегите малютку. Мама, папа Бурлюки
Рукопись М. Бурлюк. Последняя страница первого письма
Д. Бурлюк. Автопортрет с Марией Бурлюк. 1941
II письмо книги
– Как вы оберегаете вишни от птиц? – Никак – всем хватит, птицы съедают только с верхних веток, а лучшие внизу, в листьях.
Третий – приятель владельца садов, с громким гаркающим голосом, с лысиной, с длинным носом и толстыми розовыми щеками, с глазами выцветшего осеннего неба.
Гаркало не женат, ему 46 лет; имеет лавку вина и продуктов; даёт деньги всякой церкви, босяков кормит сэндвичами, но за пищу они должны ему отработать, прибрать, подмести двор и постричь траву.
Гаркало любит острить: «В этот кувшин с водой пустим золотую рыбку».
На завтрак
