плечами.
– Теоретически…
– Ах, давайте без теорий! Что вы думаете? Ну, не знаю… интуитивно. Есть же, говорят, у физиков, интуиция.
– Все может быть, – вынужден был признать он. – Скорее всего, склейка скоро закончится, она и так продолжается долго… невозможно долго.
– И именно поэтому, – подхватила Лена, – это может продолжаться всю жизнь.
Он представил, что это не закончится. Для науки такое развитие событий стало бы великой находкой. Неоспоримым доказательством теории. Наблюдением, которое однозначно подтвердит существование склеенных ветвей с длительным (практически бесконечным) временем релаксации. Статьи в журналах. В «Нейчур», «Физикал ревю». Конференции, доклады. Но…
Это будет ужасно. Баснер, неизвестно на что способный. Шауль, которому Ада родила сына… Господи… Как это выдержать?
Лена хотела, чтобы он опроверг ее слова. Она и произнесла их, чтобы он воскликнул: «Нет! Что вы! Все закончится очень скоро, и мы опять заживем по-прежнему!»
Ада… Ады не будет все равно, потому что ветвление произошло в момент ее смерти – значит, во всех трех мирах. Во всех.
– Я не хочу, чтобы вы исчезли из моей жизни, – неожиданно для себя сказал Купревич. Слова сложились сами в глубине сознания, и сознание не удержало их в себе.
– Простите, – пробормотал он.
– Мне было пятнадцать, когда мы сюда приехали, – Лена вертела в руках пустую чашку и заглядывала на дно, будто видела там то, о чем рассказывала. – Нас трое было: родители и я. И знаете, что я вам скажу? Раньше мне не приходило в голову, а сейчас кажется, будто мой мир действительно ветвился на моих глазах. Я хотела стать архитектором и после армии подала документы в Технион. Ждала письма, а как-то утром вдруг – будто стукнуло! – поняла, что стану дизайнером одежды, буду работать в театре, придумывать костюмы артистам. Архитектура? Что за странная прихоть? В тот же день забрала документы из Техниона, а там уже было готово положительное решение, и поступила в академию Бецалель в Иерусалиме. Будто на ходу пересела в другой поезд. Понимаете?
Купревич кивнул. Конечно, что тут не понимать? Каждый человек много раз в жизни меняет решения, реальность ветвится, и ты… да, будто на ходу с одного поезда на другой… продолжаешь жить, но уже другой жизнью.
– А ваши родители? – спросил он, хотя хотел задать другой вопрос. Хотел, но не решился.
Лена посмотрела на него долгим взглядом. Еще раз заглянула на дно чашки и поставила ее на стол.
– Папа умер в пятьдесят шесть лет, а мама… Она через год познакомилась… Ах, да какая разница! Они сейчас живут в Цфате, видимся мы редко, мы просто не нужны друг другу… Так бывает, – добавила она виновато.
– С мужем, – неожиданно ответила Лена на вопрос, который Купревич так и не задал, – мы познакомились как раз в Бецалеле, он учился на дирижерском, стал хорошим дирижером, но плохим мужем.
