же знаешь, что я месяц назад пытался ещё раз поговорить с отцом о тебе. Он рассвирепел так, что стены от его крика дрожали. Интересно, из-за чего наши семьи поссорились? Хотя, уже не важно, давно это было. Но ты сказала, что придумала выход.
– Да, чтобы меня не отдали за другого, мы должны сделать то, о чём ты мне рассказывал. Ну, то, что делают муж и жена после свадьбы. Это же можно сделать в машине или нет? – краснея промямлила она.
– Теоретически можно, но…. Что?! Ты соображаешь, что ты говоришь?! Тебе выбьют клеймо шлюхи на лбу и выгонят из дума! Ни один человек тебе куска плесневелого хлеба не подаст!
– Ну и пусть. Мне нет разницы, как я умру: от голода или перережу себе вены перед первой брачной ночью. Я не хочу, чтобы меня трогали чужие руки, только твои, Саяр. Пусть единственный раз у меня будет по любви, с тобой, – горячо заговорила Зарият.
– А мне как жить с этим?! Как жить потом, зная, что ты скитаешься где-то и стонешь от голода?! Отец не возьмёт в дом шлюху, даже зная о том, что это я с тобой переспал!
– Не переживай, мой папа любит меня. Он не допустит, чтобы соседи узнали о моём позоре и подали в суд, чтобы мне выжгли слово «шваль». Он, скорее всего, придёт в твой дом и потребует, чтобы ты прикрыл позор и женился, а нам только этого и надо. Давай займёмся любовью, Саяр, прошу тебя.
Парень лихорадочно размышлял. Он не хотел отдавать её никому. Мысль о том, что Зарият будет целовать другой мужчина, разрывало сердце, а ревность удушливой волной поднималась к горлу. Он сжал руки в кулаки. Хотелось придушить всех, кто против их любви. Зарият хотела отдаться ему. Она не боялась клейма и позора своей семьи. Парень знал, что с большой вероятностью так и будет. Линой захочет обелить свою дочь. Он пойдёт в полицию и скажет, что он, Саяр, изнасиловал его дочь. Тогда будет суд и его казнят на главной площади города, а изнасилованную девушку признают невинной. Да, она не сможет выйти замуж, но сможет жить в родном доме. Саяр вздрогнул. Он представил, как его ведут на казнь перед зеваками, пришедшими на это посмотреть – ведь такого шоу не было уже лет пятьдесят, если не больше. Но ревность была сильнее страха. Любовь была сильнее перспективы умереть. «Если Зарият не будет со мной, она не достанется никому», – прорычал он про себя.
– Саяр, если я не буду с тобой, то не буду ни с кем. Я убью себя прямо сейчас, на твоих глазах, но не позволю надругаться надо мной человеку, которого не люблю, – прошипела Зарият, выводя его из мыслей.
Саяр выпучил глаза. Девушка держала у горла опасную бритву.
– Тихо, любимая, не надо. Дай сюда. Я согласен. Мы переспим прямо сейчас, здесь, в машине, – Саяр осторожно забрав лезвие и кинул его на переднее сидение.
Он притянул девушку к себе и коснулся губ.
– Я всё сделаю, любимая, не плачь, – ласково сказал он.
– Только как-то побыстрее, мне домой нужно вернуться до рассвета.
– Хорошо. В первый раз будет больно, я уже говорил, но я буду осторожен, обещаю.
Саяр стал целовать её губы, одновременно расстёгивая
