ты затеяла эти прогулки? – волнующий голос понизился ещё на полтона и завибрировал где-то в самой глубине моего существа, – одна лживая тварь уже поставила под удар чересчур многое, чтобы я поверил другой.
Его незаслуженные слова, обвиняющие интонации и сила, похожая на давящую ледяную глыбу, напугали, но не до такой степени, чтобы не попробовать защититься.
– Господин маг, я…
– Лучше молчи, – перебил он зло и вопреки собственным словам в ту же секунду впился в мои губы до болезненности жёстким, страстным поцелуем.
Я задохнулась от изумления и неожиданности, ощутив себя так же, как несколько минут назад, когда ушла с головой под воду. Тело мгновенно покрылось мурашками, кожа стала невыносимо чувствительной и низ живота вспыхнул сладкой истомой.
Я была ошарашена, если не сказать больше…
Что же это, Колесова? Как же так?
Взрослая, дважды рожавшая женщина, которая была уверена, что в отношениях ей не светит ничего мало-мальски нового, а тем паче – интересного, – от простого поцелуя получила в миллион раз больше удовольствия, чем от всех актов любви за всю свою долгую жизнь!
И слепота сейчас не мешала, она лишь усиливала и без того яркие ощущения – от внезапно проснувшейся чувственности я почти теряла сознание.
Всё было слишком!
Уж очень крепко Эртон сжимал меня в объятиях…
Каждое его прикосновение заставляло вздрагивать от наслаждения….
От немыслимо сладкого, упоительного поцелуя, от накатившей лавины эмоций хотелось плакать…
Не выдержав, я глухо застонала и обвила мужчину руками, но он резко отстранился и отошёл, оставив меня в кресле.
– Прогулки отменяются, лаира Тайлин, – отчеканил безапелляционно, но потяжелевшее дыхание выдавало его с головой.
Мы оба немного задыхались после случившегося… А, спустя минуту гробовой тишины, со стороны окна раздался совершенно спокойный голос:
– Я хочу тебя – это правда. Здоровый мужчина не может не хотеть смазливую девушку. На твоём месте могла быть другая – это бы ничего не изменило. Потому что прихоть, волнующая тело – это всего лишь физиологическая потребность. Как жажда или голод. И то, и другое, и третье можно терпеть достаточно долго, если не бесконечно. Ты думала соблазнить меня своими прелестями, чтобы избавиться от ритуала? Я могу переспать с тобой, но ритуал это не отменит. Хочешь?
Мои щёки и так пылали от стыда и возмущения, а когда он с насмешливой иронией произнёс последнюю фразу, я чуть не взорвалась от лютой ненависти.
Кого он из себя строит, этот надменный индюк? Ему не больше тридцати, а мне, на минуточку, пятьдесят! Вздумал рассказывать про физиологические потребности. Он бы ещё про физиологические различия между мужчиной и женщиной рассказал.
– Нет, спасибо, – говорю, вложив в интонации всё пренебрежение, какое только могла вообразить своим не особо ярким воображением, – как-то не хочется.
– Моё
