счастье, как сегодня, например: променад по городу с приятной во всех отношениях девушкой.
Генерал де Голль поддержал предложение, и стартовала эстафета: переговоры с советским уполномоченным Пугачевым, телеграмма в Кремль, приказ Валэну, распоряжение командующему военно-воздушными силами «Сражающейся Франции» на Среднем Востоке полковнику Корнильон-Молинье – и в декабре 1942 года советские и французские бойцы официально сформировали Третью истребительную группу. Она выбрала эмблемой герб Нормандии – два льва с золотой пастью, а эскадрильи в составе группы взяли названия в честь нормандских городов: «Руан», «Гавр» и «Шербур».
Об этих местах Флора знает не понаслышке: она родилась в коммуне Дьеппа, расположенной в регионе Нормандия, и когда-то даже получила именную стипендию на музыкальную карьеру от властей департамента.
Первые бойцы – Литольф, Прециози, Познанский, Дервиль, Дюран, Жуар, Риссо, Пуйяд – продирались в Советский Союз пешком и велосипедами, на двугорбых верблюдах и тройках, на двухэтажных автобусах и подводных лодках, на такси и угнанных с авиабаз самолетах. Продирались из душного Индокитая и раскаленного Алжира, из-под теней мадагаскарских баобабов и поверх туманов Британии, из пустынного Джибути и затопленных низовий Сенегала – навстречу риску и судьбе, подвигу и долгу. Продирались через бурлящий Каир и прохладный Дамаск, через изрезанную каналами и спаянную мостами Басру, через выгляненные улочки нового Ахваза и терракотовые обломки Ахваза древнего, через изысканный цветастый Тегеран, сквозь частокол нефтяных вышек Баку, пока не оказались на заснеженном аэродроме Иваново.
Флора тоже прилетела в Москву окольными путями через Рим, Берлин и другие европейские города, где успела выступить с концертами.
За годы войны авиагруппа уничтожила 273 вражеских самолета. Погибли 46 французских летчиков. Некоторые из них похоронены рядом с Лефевром. Останки других вы не найдете: они разбросаны от курской дуги до балтийского взморья, от беларусских озер до литовского берега Немана, от смоленских холмов до кенигсбергских развалин.
Рассекая воздух на лайнере, Флора долго смотрела в иллюминатор, гадая, что пережили и запомнили славянские дороги и города. И вы, оказавшись на борту самолета в следующий раз, летящего из Европы в Москву, присмотритесь внимательнее, вглядитесь в мирный пейзаж под металлическим крылом. Там, где выгибаются мосты, поженившие берега рек, щерились беззубой улыбкой железные сваи; где тянутся железнодорожные пути, километровыми рубцами горели цистерны и составы, спущенные под откос партизанами; где золотеют поля, растекались болота из красно-коричневой жижи; где виляют заасфальтированные дороги, глубокими оспинами смотрели в небо воронки, оставленные артиллерийскими снарядами и авиабомбами. Разглядеть такое непросто, но забывать нельзя.
Я выкурил сигарету на входе в отель, неспешно прошел в вестибюль, уселся на диван и кинул Флоре сообщение, что на месте. «Спущусь через пару
