писчими приборами (ручка из древесины вяза с пером феникса), которыми, по общему мнению, только и подобает записывать магические заклинания.
Но рабочий кабинет великого мага Щавеля решительным образом отличался от всего, что Триксу доводилось видеть. Вместо чинных шкафов с переплетенными в кожу и сафьян книгами – ровные стены, обитые кремовой тканью. Роскошное кресло, в котором так удобно развалиться за рабочим столом, заменял жесткий стул с высокой спинкой. И сам стол из древесины белого дерева и горной березы – простой, без ящичков и каких-либо украшений. На столе – яркая масляная лампа, зажженная, несмотря на солнечный день; стакан с остро очиненными карандашами и стопа хорошей белой бумаги.
Только одна деталь нарушала аскетическое убранство – акварель на стене. Картина изображала юную деву в прозрачных одеяниях, которая выходила на затянутую туманом опушку леса. На тоненькой ниточке дева вела белого единорога с печальными глазами. Триксу нравился единорог, а еще больше – дева, но все-таки такую картину ожидаешь увидеть в женском будуаре, а не в кабинете могущественного мага.
– Господин Щавель, кофе, – сказал Трикс.
Щавель стоял у окна. Хмурился, проглядывая густо исписанный листок.
– Кофе! – сказал Трикс погромче.
– Кофе… – задумчиво повторил маг, не оборачиваясь.
– Хороший, ароматный! – похвалил Трикс. – Только десять ягод за серебряную монету. И, говорят, дорожать будут.
– Хороший, ароматный… – Щавель задумчиво взял кружку. Отхлебнул. Требовательно кивнул на кресло: – Садись! Садись и слушай!
Обрадованный и возможностью посидеть на рабочем месте настоящего мага, и тем, что сейчас ему предстояло что-то узнать, Трикс поспешно устроился на стуле.
– Это… – Щавель откашлялся. – Ну, пока еще недоработано… надо править… В общем, это заклинание для вызывания летающего огненного демона в закрытых помещениях. Слушай!
Трикс заерзал на стуле и стал внимательно слушать.
– Вначале раздался писк – тонкий, на самой границе слуха, будто комариное пение в ночи, – сказал Щавель. – Потом волны жара поплыли по комнате, заставляя пот проступать на встревоженных лицах. А тревога все яснее и яснее проступала на лицах…
Он запнулся. Недоуменно посмотрел на листок.
– Что-то не так, господин Щавель? – спросил Трикс. Ему казалось, что он уже слышит этот тонкий писк, да и температура в комнате явно поднялась.
– Конечно! – Щавель склонился над столом, карандаш забегал по листку, яростно вычеркивая и исправляя. – Подряд, в соседних строчках, «пот проступать» и «тревога проступала». Отвратительно! Школярская, непростительная ошибка! Ну какого демона привлечет такой текст? Вот! Слушай заново!
Трикс кивнул и начал слушать заново.
– Вначале раздался
