сказала Гарриет, бросив взгляд на старомодную ночную рубашку, расстеленную на постели, и на бритву с губкой на умывальном столике.
– Да-да, м’леди. У него в Броксфорде все припасено, сел в автобус – и готово. Он чаще и был в Броксфорде, чем где еще, за лавкой приглядывал. Но я все мигом поправлю – только перестелю и тряпкой протру. Если хотите, могу вам чайник на “Беатрисе”[51]вскипятить, м’леди, и… – судя по торжествующей интонации мисс Раддл, этот довод не раз убеждал колеблющихся дачников, – внизу по этой лесенке, берегите голову, мэм, – современные удобства, мистер Ноукс поставил, как стал сдавать на лето.
– Ванная? – с надеждой в голосе спросила Гарриет.
– Э… нет, м’леди, не ванная, – ответила миссис Раддл, как будто надеяться на ванную было уж слишком, – но все остальное вполне современное, сами увидите, только утром и вечером надо в судомойне воду накачать.
– А, понятно, – сказала Гарриет. – Как мило. – Она взглянула через решетку. – Интересно, чемоданы уже занесли?
– Мигом сбегаю и гляну, – сказала миссис Раддл, ловко собирая все принадлежности мистера Ноукса с туалетного столика в свой фартук и не забыв прихватить ночную рубашку. – Вы оглянуться не успеете, как вещи будут наверху.
Тем не менее багаж принес Бантер. Гарриет отметила, что он выглядит несколько уставшим, и одарила его извиняющейся улыбкой:
– Спасибо, Бантер. Боюсь, мы доставили вам очень много хлопот. Его светлость?..
– Его светлость в компании молодого человека, именуемого Бертом, расчищают место в дровяном сарае, чтобы убрать автомобиль, миледи. – Он посмотрел на Гарриет, и сердце его растаяло. – Он поет песни по-французски, что, как я заметил, указывает на приподнятое настроение. Надеюсь, миледи, сегодня вы и его светлость будете так любезны не обращать внимания на временные неудобства, а потом соседнюю комнату можно будет использовать в качестве гардеробной[52] для его светлости, чтобы вашей светлости здесь было просторнее. Позвольте мне.
Бантер открыл дверцу гардероба, осмотрел висевшее в нем платье мистера Ноукса, покачал головой, снял одежду с крючков, перекинул через руку и унес. За пять минут он избавил комод от содержимого и еще за пять минут застелил листами свежей “Морнинг пост”, которые достал из кармана пиджака. Из другого кармана он извлек две новые свечи, которые вставил в подсвечники по обеим сторонам зеркала. Он унес желтое мыло мистера Ноукса, его полотенца и кувшин и вскоре вернулся с чистыми полотенцами и водой, нетронутым куском мыла в целлофане, маленьким чайником и спиртовкой. Поднося спичку к фитилю, он упомянул, что миссис Раддл поставила на керосинку десятипинтовый[53] чайник, который вскипит за полчаса, и спросил, будут ли еще какие-то пожелания в данный момент, так как, кажется, обнаружились небольшие затруднения с камином в гостиной и он хотел бы распаковать чемодан его светлости,
“
Супружеская спальня считалась комнатой жены, и к ней почти всегда примыкала так называемая гардеробная, которая использовалась как личная комната мужа.
Объемом приблизительно в пять с половиной литров.
