href="#n_92" type="note">[92]. А мы об этом и не подумали! Гарриет…
– Чудовище, – сказала Гарриет, – ничего у тебя не выйдет! Здесь только сидячие ванны.
– Вот-вот! – воскликнула мисс Твиттертон, ухватившись за единственное слово в разговоре, в котором был хоть какой-то смысл. – Я всегда говорила дяде, чтобы он поставил ванну.
Прежде чем Питер мог предъявить дальнейшие доказательства сумасшествия, Бантер милостиво объявил:
– Преподобный Саймон Гудакр.
Викарий, худой, пожилой, гладко выбритый, с кисетом, выпирающим из растянутого кармана его “церковно-серого” костюма, и с большой, аккуратно заштопанной треугольной дырой на левой брючине, приближался к ним с видом спокойной уверенности, которую духовный сан добавляет к природной скромности. Его внимательный взгляд выделил из представшей перед ним группы мисс Твиттертон, и он одарил ее сердечным рукопожатием, одновременно поприветствовав мистера Паффета кивком и радостно проговорив: “Доброе утро, Том!”
– Доброе утро, мистер Гудакр, – печально прочирикала в ответ мисс Твиттертон. – Ужас, ужас! Вам сказали?..
– Да, в самом деле, – протянул викарий. – Вот так неожиданность! – Он поправил очки, неуверенно оглянулся и обратился к Питеру: – Извините за вторжение. Как я понимаю, мистер Ноукс… мм…
– Доброе утро, сэр, – сказал Питер, чувствуя, что лучше представиться самому, чем ждать, пока его представит мисс Твиттертон. – Рад вас видеть. Меня зовут Уимзи. Моя жена.
– Простите, у нас тут все кувырком, – добавила Гарриет.
Мистер Гудакр, подумала она, не слишком изменился за последние семнадцать лет. Он немного поседел, немного похудел, костюм немного растянулся на плечах и коленях, но по существу это был тот же мистер Гудакр, которого она с отцом иногда встречала, посещая больных в Пэгглхэме. Было ясно, что ее он совершенно не узнал, но, блуждая среди одних неизвестных, его взгляд зацепился за кое-что знакомое – старый темно-синий блейзер Питера с эмблемой оксфордского крикетного клуба на нагрудном кармане.
– В Оксфорде учились, я вижу, – радостно проговорил викарий, как будто это избавляло от всякой необходимости дальнейшей идентификации.
– Бэйлиол, сэр, – сказал Питер.
– Модлин, – ответил мистер Гудакр, не подозревая о том, что, скажи он “Кибл”, и репутация собеседника была бы погублена. Он снова пожал руку Питеру. – Боже мой! Уимзи из Бэйлиола. Откуда я вас?..
– Крикет, наверное, – любезно предположил Питер.
– Да, – сказал викарий, – да-да. Крикет и… Ой, Фрэнк! Я тебе мешаю?
Крачли, деловито заходя со стремянкой и лейкой, сказал “Нет, сэр, нисколько” тоном, который значил “Да, сэр, очень мешаете”. Викарий торопливо отступил.
– Садитесь, пожалуйста, сэр, – сказал Питер, расчехлив уголок деревянного дивана.
– Спасибо, спасибо, – поблагодарил мистер Гудакр, в то время как стремянку ставили в точности на то место, где он только что стоял. – Мне не следовало бы тратить ваше время. Крикет, конечно, и.
