Он по-прежнему мог слышать, а вот видеть не мог. Очень странное чувство… но куда менее болезненное, чем процесс исчезновения.
Значит, вот на что он подписался на службе у своей новой госпожи? Ужас какой! Как он мог на это пойти?!
– Выходи, Леандер, – позвал снаружи, будто издалека, голос мадам Пинчбек. – Твой ковчежец открыт. Ты волен выйти по собственному желанию.
А вдруг появляться будет так же больно, как исчезать? Но оставаться внутри медальона было совершенно невыносимо. Леандер попробовал задержать дыхание, приготовившись к боли, – но сейчас он не умел дышать, так что и задерживать было нечего.
– Просто представь себя свободным, – произнёс голос Пинчбек. Леандер слышал в этом голосе нотки раздражения.
«Наружу, на волю», – подумал он – и с этой мыслью вырвался наружу, сразу же обретая плоть, волосы, кожу, кости. На этот раз больно не было – только странное покалывание и обжигающий холод, как если нырнуть в ледяную реку. Под ногами снова образовалась твёрдая земля. Последним из чувств вернулось обоняние: запах земли, ноябрьского леса, прелой листвы – и экзотический пряный аромат одеколона, которым надушилась Пинчбек.
– Спасибо тебе большое, Леандер, – ледяным голосом произнесла Шарлотта, появляясь ниоткуда рядом с ним и обтряхивая платье. А потом, не оглядываясь, поднялась по ступенькам экипажа и громко захлопнула за собой дверь.
– Команда «Абэо» работает сразу на нас всех, – грустно пояснил Феликс. – Когда мадам Пинчбек отправила тебя в твой ковчежец, мы тоже вынужденно отправились… по своим.
– Это же… так больно, – выдохнул Леандер.
– Больно только если сопротивляться, – обыденным тоном сообщила мадам Пинчбек. – Ты просто потренируйся. Попрактикуешься – и начнёт отлично получаться. Давай, повтори.
Леандер сглотнул горький комок, стоявший в горле. Ох, как ему не хотелось снова отправляться внутрь медальона! Однако же воспоминание о боли, вызванной вынужденным исчезновением, отбивало желание возражать. Феликс не сводил с него глаз, явно побуждая его скорее попробовать, и Леандер не хотел выглядеть трусом в его глазах.
Так, что там? Глубоко вдохнуть… Подумать о внутренности медальона… О воздухе… о дыме…
Всё внутри него затрепетало, голова стала пустой и лёгкой, мир вокруг подёрнулся тьмой…
Совсем не больно. Вообще никак.
Наружу, вовне… Получилось!
Леандер попробовал проделать это несколько раз – и с каждым разом обнаруживал, что трюк удаётся ему всё легче. Теперь он уже не боялся, легко удавалось умом переместиться в медальон, а дальше и телу скользнуть вслед за умом. Безо всякого сопротивления и боли. Боль исчезла, но всё равно исчезновение, ускользание в невидимость оставалось неприятным опытом – словно бы он нарушал законы реальности, и весь окружающий мир на уровне чувств выражал своё недовольство.
Тем временем Пинчбек дала приказ садиться
