долгими взглядами.
– Да, – сказала девочка наконец.
Феликс предупреждал её, отговаривал… Она бежала со всей скоростью, на которую была способна, задыхаясь… И едва нашла потом дорогу назад. Пинчбек очень смеялась по её возвращении.
– Это очень больно, – добавила Шарлотта тихо.
– Как давно вы у неё в плену? – спросил Леандер.
Шарлотта тянула из подола выпроставшуюся нитку.
– Меня она похитила пять лет назад.
– А меня – восемь, – сказал Феликс.
– Но… Это значит, что она вас захватила совсем маленькими?
Шарлотта потёрла руками виски.
– Это ещё одна из штучек, которые делает её магия. С момента похищения ты перестаёшь расти. Мы сейчас того же возраста, как когда нас украли, и такими и останемся. Навсегда.
6
Маг:
доверие, власть, ловкость рук
Хруст щебёнки на дороге возвестил ребятам, что Пинчбек возвращается. Она вывернула из-за поворота, неся с собой большой узел и довольно улыбаясь.
– А вот и моя милая маленькая семья! – Она протянула Феликсу какой-то свёрток и ласково потрепала его по голове. – И я чувствую, что пахнет ужином! Какие славные, послушные детки!
Леандер увидел, что Шарлотта гневно закатила глаза, но сумела заставить себя промолчать.
– А теперь, малыш Леандер, ступай и посмотри, что я тебе купила. – Она указала на свёрток. Говорила она воркующим голосом, как с младенцем, и это вызывало у мальчика странные чувства. С одной стороны, он был слишком взрослым для «малыша Леандера»… А с другой – как давно никто не обращался к нему ласково, не покупал ему подарков?
Феликс развернул покров из мешковины. В свёртке оказалась одежда! Хорошие длинные штаны! Белая льняная рубашка с лацканами! Серый жилет и чёрный сюртук с единственным рядом пуговиц! Рубашка была кое-где зашита, а сюртук великоват, но всё равно это определённо был лучший костюм, которым Леандер когда-либо владел.
– Это что, правда мне?
– Правда, – просияла мадам Пинчбек. Хотя Леандер теперь жутко её боялся, всё же она выглядела такой доброй! С какой стати Шарлотта и Феликс говорят о ней так, будто она – дьявол во плоти? – Ступай-ка переоденься.
Непросто было переодеваться в экипаже, битком набитом всякой хрупкой всячиной. Леандер кое-как разделся, стремительно влез в обновки, чтобы не замёрзнуть – или чтобы кто-нибудь невзначай не заглянул сюда и не увидел его чудовищное, десять раз заштопанное нижнее бельё.
Ну да, одёжки были чуть велики, однако в них Леандер почувствовал себя совсем другим человеком. Узник он теперь или нет, однако же впервые со дня смерти мамы кто-то заботился о том, чтобы он был одет и накормлен. Он изрядно воспрянул духом: до чего же хорошо быть кому-то нужным!
Всё-таки Пинчбек добрая. В тысячу раз добрее всех остальных, кто ему встречался за время круглого сиротства. Неужели она
