меч напрочь отрубил Сурту нос. Раскалённая кровь стекала по его щекам, усеивая асфальт шипящими каплями. Суртовы штаны совсем сгорели, и теперь миру явились красные трусы-боксёры с узором в виде пламени. Между трусами и новообретённым пятачком он смотрелся как адская версия поросёнка Порки[19].
– Довольно я терпел тебя, – пробулькал Сурт.
– Я, кстати, то же самое про тебя подумал, – сообщил я, поднимая меч. – Ты его хотел? Так иди и возьми.
Сейчас-то я понимаю, что сморозил глупость.
Краем глаза я опять заметил видение – юная всадница, как хищная птица, кружилась надо мной и выжидала.
Сурт, вместо того чтобы наброситься на меня, нагнулся и голыми руками вырвал из тротуара кусок асфальта, который тут же превратился в раскалённое докрасна дымящееся ядро, консистенцией напоминающее ту пакость, что выгребают из раковины при засорах. И этим мерзким ядром Сурт сделал прямую подачу в мой живот. В бейсболе это называется фастбол.
Два слова о бейсболе: одна из многих игр, в которых я не силён. Я махнул мечом в надежде отбить подачу – и не отбил. Асфальтовое ядро впечаталось в мой живот и осталось там – жгучее, терзающее, смертоносное.
У меня перехватило дыхание. От невыносимой боли в теле пошла цепная реакция: клетки точно взрывались одна за другой.
Несмотря на это на меня внезапно снизошёл странный покой: я умирал. Я уже не вернусь отсюда. Но что-то во мне упрямо твердило: «Ну что ж. Умирать – так с музыкой».
Перед глазами туманилось. Меч гудел и подёргивался в руке, но рук я уже почти не чувствовал.
Сурт разглядывал меня с ухмылкой на обезображенном лице.
«Ему нужен меч, – подумал я. – Он его не получит. Если я умру, то пускай уж не один».
Я с трудом поднял свободную руку. И сделал жест, который легко поймёт даже тот, кто не знает языка глухих.
Сурт взревел и бросился на меня.
И только он приблизился – как мой меч кинулся вверх и пронзил его. А я из последних сил вцепился в Сурта, увлекая его вниз через перила моста.
– Нет! – Сурт вырывался, изрыгая пламя, пинался и пытался выковырять из себя меч.
Но я держал крепко. Так мы и канули в реку Чарльз все вместе – Сурт, мой меч, всё ещё воткнутый в него, и я с пылающим комком асфальта в животе. Небо сверкнуло и пропало. Меня в третий раз посетило видение – юная всадница скакала ко мне навстречу, протягивая руку.
Бултых! Я ударился о воду.
И тут я умер. Конец.
Глава 8. Мертвецкий сон, или Берегись косматого мужика с топором!
…А ПОТОМ НАЧАЛСЯ УЧЕБНЫЙ ГОД. Обожаю такие концовки.
Согласитесь, что это идеальный финал: у Билли начался учебный год. Он отлично провёл первый день в школе. А потом умер. Конец.
Никаких недомолвок и неясностей. Не отнять, не прибавить.
Но, к несчастью, в моей истории про учебный год речи не шло.
Вы, возможно, скажете: «Ой,
