Ты… ‒ хотелось высказать этой мрази много чего, но голос опять его подвел.
А женщина посреди расползающихся языков огня ласково пригладила свои растрепавшиеся змеиные пряди. Как он мог так обмануться?! Перепутать Ренату и Гинтаре. Они ведь совсем не похожи.
‒ И как тебе моё пламя? ‒ женщина развела руками. ‒ Разве оно не прекрасно? Хочешь коснуться?
Майло молчал. Он ни за что в жизни не хотел снова видеть неудавшуюся интриганку, ни, тем более, находиться с нею рядом.
‒ Что, боишься? ‒ тем временем насмехалась Рената, теряя черты женственности, все больше и больше походя на рахану. ‒ А её огня почти не боялся…
‒ Твое пламя фальшивое, ‒ тихо произнес Майло, наблюдая за тем, как лицо у Ренаты вытянулось, натягивая пергаментного цвета пятнистую кожу, обнажая жёлтые зубы, ‒ и такое же злое, как и ты сама. Да и нет у тебя ничего! Откуда быть живому огню у мертвой?
‒ Ах, ты… ‒ пергаментная маска почернела и осыпалась хлопьями пепельных мотыльков, открывая оголенный серый череп, пальцы вытянулись, превратились в когти.
Рахана кинулась к Майло, который выставил перед собой руки и схватил Ренату за горло…
‒ Скоро… осталось совсем немного, ‒ шипело истлевающее существо, ‒ она возродится из пела смерти…
‒ Да, чтоб тебя!.. ‒ Вардас вскочил со смятой постели весь в холодном поту и непривычном замешательстве.
В том, что кто-то возродится из пепла смерти при неблагоприятном стечении обстоятельств, он даже не сомневался, но вот чем это будет чревато, даже не хотел думать.
Легкое движение тени, словно мимолетная дымка, была выхвачена зрением. Тот, кто пытался спрятаться во мраке угла комнаты, попросту не успел этого сделать.
‒ Ты сдурел?! ‒ просипел едва знакомый голос.
‒ А за каким йодасом, ты крадешься в моих покоях прямо посреди ночи? ‒ зло прошептал Майло разжимая руку и отпуская горло того, кого схватил парой секунд ранее.
‒ Ты что-то сильно путаешь, старина, и это не твои покои, а старая захудалая таверна на окраине города. Впрочем, найти тебя всё равно не составило большого труда.
Точно! Майло потер лицо, чтобы снять наваждение.
‒ Что? ‒ насмешка в голосе говорившего отрезвила окончательно. ‒ Привык к канцлерским хоромам у себя на родине?
‒ Тебя это не касается, Гизо, ‒ сдержанно ответил Вардас, ‒ а теперь выкладывай, что ты нашел, раз вызвал меня сюда в столь поздний час?
‒ Есть новости! ‒ огрызнулся связной. ‒ Сам же потребовал сообщать о всех странностях на территории королевства и даже за её пределами.
‒ И?.. ‒ в степенные раскланиваниея ударяться не было никакого желания, да и по части словесных излияний Майло был не мастак, что вышло, то вышло. Слава о его дурном характере сложилась еще с юности ‒ пусть так и дальше думают, что пустословить с ним не стоит. Удобство такой своей особенности он осознал, правда,
