с ноги на ногу. Она замерла у искрящегося в солнечных лучах фонтана, не решаясь подойти ближе.
– Я не хочу, – ответила, метнув раздраженный взгляд в Урсулу. – Сколько можно контролировать каждый мой шаг? Я уже давно не ребенок.
– Но вам всего семнадцать, принцесса, – ответила камеристка, решившись приблизиться ко мне. Уже через пару секунд она об этом пожалела. Ириска оскалилась, заставляя женщину снова отступить.
– Принцесса, – горькая усмешка коснулась губ. – Я пленница этого места, Урсула. За эти семнадцать лет я ни разу не вышла за ворота дворца.
– Это для вашего же блага, Ваше Высочество. За воротами вас может подстерегать опасность. Как только вам исполнится восемнадцать, королева непременно представит вас горожанам.
– Претемный Хан бы побрал эти правила, которые делают меня невольницей, – проворчала я, поднимаясь с ровно подстриженной зеленой лужайки.
Ириска потянулась, вытянув попеременно сначала передние, а затем и задние лапы. Тряхнула рыжей головой и лениво засеменила в сторону дворца.
– Да простит вас Пресветлый Йон, – прошептала Урсула и чуть громче добавила. – Принцесса не должна так выражаться.
Услышав критику в адрес хозяйки, Ириска обернулась и вновь продемонстрировала камеристке мелкие острые зубки.
– Эта лисица меня с ума сводит, – простонала она, подобрав длинные юбки, и держась на безопасном расстоянии от животного, направилась следом за нами.
Дворец утопал в зелени. Его стены цвета слоновой кости были увиты плющом. По обе стороны от широкого мраморного крыльца благоухали яблони, осыпая все вокруг мелкими белоснежными лепестками.
Я с жадностью вдохнула сладкий аромат, предвкушая, как попробую на вкус первый плод. Эта почетная миссия всегда возлагалась на мои плечи, чему я была несказанно рада.
Остановившись у приоткрытой двери, внушительных размеров, камеристка взглянула на меня. Она мешкала, то и дело, покусывая пухлую губу. Я устремила на нее вопросительный взгляд.
– Ваше Высочество, – взгляд опустился ниже, и Ириска недовольно фыркнула, – матушка изволила распорядиться, чтобы к завтраку вы пожаловали без… – она тщательно пыталась подобрать слова, чтобы не обидеть меня – … лисицы.
– Вот еще. Она не вправе разлучать нас, Урсула, – негодование охватило меня.
Матушка всегда не жаловала Ириску. Она нелестно отзывалась о ней, надеясь, что однажды связь удастся разорвать. Вот только это невозможно. С того самого дня, когда я подобрала ее лисенком в саду, мы едины.
… Мне было восемь. Вечерняя прохлада опустилась на землю, принося с собой чувство покоя и умиротворения. Я спрыгнула с крыльца, едва не упав на дорожку, посыпанную гравием.
– Будьте осторожны, Ваше Высочество, – наставляла Урсула, едва поспевая за мной. Даже тогда, девять лет назад, она была женщиной с формами, и угнаться за озорной девчонкой ей было не под силу.
Между фруктовых деревьев тени сгущались.
