меру строгий священник. Фортеля, которые вы откалывали с алкашами Комарницкого, с ним не прокатят.
– Петрович, – поинтересовался Ильдар, – а на кой болт нам сдался этот поп? Грехи наши он всё равно замолить не сумеет.
– Тут не о грехах речь. По данным Барона, а он, как вы знаете, ошибается крайне редко, отец Сергий – экзорцист.
От удивления у нас открылись рты.
– У меня было такое же лицо, когда Барон сообщил об этом.
– Петрович, а он нас кадилом не охреначит, если мы с ним наедине останемся?
– Нет, Сашок. Язычество для него, конечно, ересь, но с ним он бороться не будет. Тем более при попытке вас «атаковать», он погибнет.
– В каком смысле? – очередной раз удивился я.
– В прямом, родной, в прямом. Все подробности сосуществования с вашими «захребетниками» вам разъяснят Барон и Череп, который прибудет с ним.
– «Захребетники» – это наши «звери»? – спросил Марсель.
– Именно, – подтвердил Зимин. – Сейчас я лишь поясню: любой священнослужитель, любой истинной конфессии, который попробует провести какой-либо обряд, направленный на изгнание «захребетника», будет сразу уничтожен вашим «зверьем».
– А…
– Все подробности у Черепа, – не дав мне засыпать его вопросами, обрубил Зимин. – Ещё раз повторю: с десантниками не связываться, форму восстанавливать, с вэдэвэшным попом знакомиться. Меня направляют в Калининград. Приеду вместе с Бароном.
Ночь прошла спокойно. А в пять утра Микола поднял нас на первую пробежку. За дежурных остались Мамелюк, колено которого заживало очень медленно, и Зяма, который это самое колено и лечил. Через час, отмахав заданные Миколой десять километров, мы вернулись в расположение. Где нас ждал сюрприз. Мамелюк, довольный собой и жизнью, развалился в лежаке и курил сигару. Сидевший рядом с ним и также куривший сигару Борька заканчивал перевязку Димкиного колена. Зяма, как ни странно, был при этом в парадном кителе, на котором красовались новые майорские погоны, и в белых подштанниках. Около Зямы стояла пирамида из четырех чужих «калашей». Чужими они были однозначно, потому что мы все ходили с «никоновыми». Не дойдя до сибаритствующей парочки пятнадцати метров, мы увидели и хозяев «калашей». Из-за крайней палатки выбежала нестройная колонна из пяти человек. Четверо были рядовыми, а пятый, возглавлявший колонну, аж в звании младшего лейтенанта. У всех пятерых на правых рукавах присутствовали красные повязки, от чего у меня возникло подозрение о принадлежности «бегунов» к комендантскому патрулю. Помимо красных повязок, у «бегунов» было и ещё кое-что общее: у всех были разбиты рожи. В основном – справа. Колонна добежала до наших дежурных, остановилась и достаточно дружно, вытянувшись по стойке смирно, прогорланила:
– Товарищ майор медицинской службы Российской Федерации, господин кцин бриют нефеш Армии Обороны Израиля, сборная комендантской роты, участвующая в праздничном марафоне, посвященном Красному Кресту, Красному
