Обнаружив неизвестный тебе лагерь, ты ринулся выяснять, чей он. Это хорошо. Плохо другое – не выяснив, кто именно перед тобой щеголяет в исподнем, ты перешел к угрозам. Но и это не так страшно. Страшно то, что местный эксгибиционист майор Зеймович не только в одну харю настучал вам всем, приведя в бессознательное состояние, но и отобрал оружие. Как ты, надеюсь, понимаешь, потеря оружия на поле боя – а нахождение в патруле, да ещё и комендантском, это твоё поле боя – чревато военно-полевым судом и расстрелом. Это в худшем случае. В лучшем – разжалуют в рядовые и в штрафбат. Только не говори мне, что штрафных батальонов у нас нет.
Доблестный младлей стоял бледный, низко опустив голову. Руки его мелко дрожали. Рядовые, из числа патруля, стояли с открытыми ртами.
– Штрафбат касается только тебя. Твоих пацанят из патруля шлепнут сразу, без суда и следствия, возле комендатуры. Это – первый из возможных вариантов.
– А какой второй вариант, товарищ майор? – дрожащим голосом спросил один из рядовых.
Все дружно повернулись в сторону смельчака.
– А второй, мой смелый солдатик, сводится к обоюдному молчанию высоких договаривающихся сторон. Для тугодумов поясню: вы собираете свое оружие и валите отсюда, к нехорошей маме. При этом и мы, и вы делаем вид, что никогда друг друга не видели, что майору Зеймовичу вы не хамили, он не бил вас по мордасам, не отбирал оружие, и вы не бегали марафон. В противном случае мы вяжем вас по рукам и ногам, несём к вашему начальству и сдаем с заявлением о нападении пьяных военнослужащих из числа патруля на майора Зеймовича и старшего сержанта Гуреева.
– Но мы же не пьяны, – прошептал младший лейтенант.
– Не переживай, младлей, будешь, – пообещал я. – Ну так как, господа военнослужащие, будем решать?
– По второму варианту, – ещё тише прошептал офицерик.
– Вот и славненько. Зяма, отдай товарищам их причиндалы, и пусть топают с миром.
Зяма, предварительно разрядив и автоматы, и пистолет, вернул патрулю их оружие и пообещал:
– В госпиталь лучше не попадайте. Сгною всех. Патрульные схватили оружие и, не зарядив его, ломанулись в сторону штаба.
– Санек, как ты думаешь, сдадут они нас? – поинтересовался Марся, глядя вслед улепетывающему патрулю.
– К гадалке не ходи.
– И чего делать будем?
– Радоваться жизни и бить морду Зяме.
– А комендатура? – не отставал Марсель.
– Петюня, – позвал я радиста, – ты с какого момента писал нашу беседу?
– Как Зяма былину «затянул», так диктофон и включил. Такой шедевр необходимо сохранить для потомков!
– Вот! Хоть один истинный ценитель еврейского устного творчества нашелся!!! – порадовался Зяма.
– Слышь, ты, «Боян еврейский», ещё одна такая «былина», и я тебе сам морду начищу.
– В какой стране я живу?! – запричитал Зяма. – Таланта всяк норовит обидеть, а выпить никто не предложит…
Я смотрел на Борьку
