плетистых роз, высаженных мною прямо перед полосой оконного остекления веранды. Всего три куста, но они разрослись, им уже лет двадцать. И я начинаю вспоминать ту дождливую осень, когда покупал на выставке неказистые прутики, и Она тогда поинтересовалась: что за грязное недоразумение в пакете?
Это были первые розы, которые я высадил на даче для Неё; потом приобретались саженцы яблонь и ягодных кустарников, роз всевозможных сортов и расцветок, декоративных растений, высевался газон, и уже с трудом помнилось, по какому случаю и чем мне удавалось радовать Её на нашем клочке земли; даты забывались, года летели, но отдельные моменты запомнились совершенно ясно, как будто это было вчера. И мне до сих пор чудится, как раскрывался первый розовый бутон, как на следующий год было уже больше десятка цветков, потом больше и больше, и в какой-то из июлей я дошёл в счёте до тысячи и сбился…
Как же: в том огромном букете зимой, когда я впервые встретил Её, тоже были розы, и неосознанно пришло решение однажды положить к Её ногам столько роз, чтобы можно было сбиться со счёта, и чтобы с каждым годом это повторялось.
Теперь это случилось; в целом облаке роз с конца июня утопает наша веранда, и, если открыть окна, то некоторые плети, упирающиеся в стёкла, окажутся в комнате, и тогда возможно наслаждаться божественным нектаром королевских цветов сидя за столом, и отцветшие лепестки будут падать на субботний завтрак…
И я начинаю открывать окна на веранде – все до одного! – и плети роз уже касаются моего лица, я тороплюсь, плети царапают руки, но я могу не успеть, нужны розовые лепестки на столе, и как можно больше, нужны бутоны роз над Её стулом. Я знаю, Она проснётся вот-вот; за прожившие почти тридцать лет с Нею я научился чувствовать Её пробуждение; мне захотелось вспомнить выражение Её лица, какое я видел тогда; да, что-то мелькнуло на Её лице, что-то неуловимо-восхищённое, похожее на краткое восторженное удивление из-под смешного мехового капюшона в тот морозный зимний день, когда я протянул свои руки к Её занятым рукам.
Пока мне не удалось этого достичь; иногда всё же кажется, что решение задачи нашей первой встречи стало целью моей жизни, и само решение где-то рядом, очень близко; я ищу и ищу возможности, которые заставят Её обронить на меня такой же взгляд, и вот сегодня, может быть, через минуту, Она войдёт, посмотрит на наши розы над столом, окинет тем взглядом меня, и я, наконец, вспомню, вспомню именно то выражение Её лица, именно тот вопрос Её глаз, когда падал мелкий, редкий снег, и было очень холодно.
Проспект
Когда мне случается приезжать в этот город, я непременно выхожу на Проспект, и, прогуливаясь пешком, обхожу его два или три раза – ведь это мой Проспект, моя любимая улица того города, который когда-то был моим.
Человек привыкает к месту, где проходит его детство и юность, так уж распорядилась природа. Наверное, не каждое такое место человеку может нравиться, не всегда будут
