их, выкладывая достигнутое всему человечеству на блюдечке – пользуйтесь, люди! – и за свои истины даже шли на костёр.
А сейчас?
Распыляется человечество, распыляется… Или собирает силы для нового взлёта, каковым и был Ренессанс… Или я ошибаюсь?
А политики?
Наблюдая беспокойства чиновников о благе народов, их способы руководства государствами, почему-то упрямо просится вывод, что основная цель этих людей – удержаться у власти. Любыми путями. Любой ценой. Любой ложью. Время от времени поневоле себя пристраиваешь на их место…
Но нет, такое не для меня.
Современный учёный мир тоже хорош: наизобретали столько, что наш несчастный шарик несколько сотен раз можно уничтожить несколькими сотнями способов – какие молодцы!
Что же остаётся нам, несчастным энергетикам?
Если надежд на лучшее не осталось, приходится уповать только на культуру, что-то в этом роде сказал один великий…
И всё же, культура – культурой, но кое-что от Прометея энергетикам передалось: так, крамольничаем понемногу, вернее, поддерживаем огонь того самого костра подобно первобытной женщине в первобытной пещере.
Кончатся мои лифтовые секунды, опять придётся играть скудную, приевшуюся роль человека-энергетика. А пока я – неудавшийся философ-самоучка, но не в глобальном смысле, а так, для собственного, домашнего употребления, на несколько десятков секунд.
Точнее, только на эти семьдесят четыре секунды.
Субботнее утро
(сборник рассказов)
Берёзы
Я сижу в маленькой комнате у себя на даче и слушаю тишину. Конец июля, последние дни двухнедельного отпуска, я один, и не хочется ни идти куда-то, ни делать что-то. Обычно дела на даче особые, дачные, и у кого она есть, эта дача, тот меня поймёт. Но вот однажды в конце июля в один из дней накатит совершенно особое предвечернее настроение, и что-то тебя остановит, заставит усесться в кресло и прислушаться, и в какие-то полчаса ты по-особому начинаешь воспринимать всё, что тебя здесь окружает.
Комнатка совсем небольшая, но у неё два окна. Одно выходит на дачный проезд, и за ним высится деревянный терем, это окно на запад. Окно северное совершенно замечательное, оно также смотрит на соседский, но уже пограничный участок, он скрыт за кустами аронии, и только виднеется кусочек крыши дачного домика. Но чуть выше взгляд замирает на верхушках потрясающих высоченных берёз, тонкие макушечные ветви которых как-то безжизненно и наивно свисают в этой наступившей вдруг тишине. Окно открыто, ни один лист не шевельнётся, и даже птиц не слышно, такая стоит тишина. А дальше, за берёзами – небо, небо почти без просветов, закрытое белыми облаками, чуть подёрнутыми синевато-серым отливом.
И ты вдруг до щемящей, тонкой боли в сердце чувствуешь это удивительное явление – верхушки берёз на фоне застывшего светло-серого неба, и подходишь
