на пальме. И дракон, и В.И. Ленин.
Ленина, впрочем, рисовать не буду (я бездарен по части портретов), а впрочем – считаю свою идею близкой к гениальности.
ГУЦУЛ-ВЕЛОСИПЕДИСТ
Меня сейчас опять обвинят в том, что я снова рассказываю ту же историю. Конечно. По подсчётам ученых, сюжетов всего не то пять, не то семь. Я думаю, меньше – всего один. «Жил человек и умер». Но я снова расскажу забавную историю.
Это было давным-давно, при Брежневе. Мы тогда оказались с друзьями в Карпатах, в пригороде городишка Косов, в Москалёвке. Коля и Наташа[17] поселились на правом берегу речки Рыбницы, а мы на левом. Обычно эта речка еле-еле текла по камням, но когда в горах шёл дождь, она вздувалась, и тогда по ней неслись бревна, а иногда и утонувшие коровы. А Коля себе купил на рынке фантастический ватерпруф – из белого брезента толщиной в три миллиметра, с коническим капюшоном, как у члена ККК или у армянского епископа, длиной до пола. К этому следует добавить, что Коля высотой 200 сантиметров. Наташа осталась на правом берегу, а Коля пошёл к нам в гости на левый. Слегка моросило. Мы пили чай и при помощи школьной контурной карты, найденной у хозяев, рассуждали о том, что делать с СССР. Насчёт Прибалтики, Украины, Белоруссии, Средней Азии и Кавказа у нас разногласий не было, однако по поводу того, как поступить с Сибирью, мы заспорили. Коля говорил, что ну её на хер, а я сомневался. И тут загрохотал гром, засверкали за окном молнии, хлынул ливень. Но Коле же надо было возвращаться на правый берег. Он напялил ватерпруф, взял у нас свечку (о фонаре мы не позаботились) и, надвинув куколь налицо, пошёл в путь. Сперва по скользкой глинистой тропинке вверх вдоль берега, потом по шатающемуся на ветру навесному мостику через бушующую Рыбницу. В общем, Мельмот Скиталец. На том берегу рос огромный старый дуб, и Коля, увидев его, зная, что треть пути он сделал, вздохнул с облегчением. Но тут из-под дуба раздался адский визг. Коля решил, что это бесы. Это была кабаниха, прятавшаяся от дождя с поросятами и испугавшаяся Коли. Он спрятался в кустах неподалёку и минуты через две, когда снова сверкнула молния, увидел, что по дороге в сторону города под ливнем едет велосипедист. Коля припустил за ним: вдвоём не так страшно. Но как он ни пытался догнать велосипедиста, тот всё сильнее вертел педали.
Я могу понять этого гуцула-велосипедиста. Что бы вы подумали, увяжись за вами двухметровый призрак в белом саване, ладонью загораживающий свечку?
5 февраля
ЗАВИДУЙТЕ!
В квартире в Салониках, где я гощу, есть портрет Маяковского. Он для зависти предлагал один предмет, а я кое-что другое: тут солнце и плюс пятнадцать.
Сидел я на солнышке на террасе кафе высоко над морем, дочитывал про Евно Азефа[18] и любовался морем и небом. Что может быть лучше? Только, как сказал Ли Во, плыть, сидя на носу лодки, в лунную ночь вниз по реке, в одной руке держа чашу с вином, а в другой – краба.
Правда, я так и не знаю, зачем гениальному китайскому поэту понадобился краб. Или это пророческая аллюзия к греку и
Художники Николай Панитков и Наталья Шибанова.
Речь идёт о книге В. Шубинского «Азеф» (М.: Молодая гвардия, 2016).
