еще добавить глупое бабское – «ради всего, что у нас было», но… Ведь ничего так и не случилось. Он причинил мне боль. Я – ему. И забыли. Потому что он снова прав, прошло черте сколько времени. И не только мечты поблекли. Но и воспоминания. Ничего не осталось, да. Зря я пришла.
– Выпустить? А ты уже решила, что мне предложишь за это?
Он насмехается надо мной. Я это понимаю. Но почему-то даже не злюсь. Есть в этой насмешке что-то еще, чего я пока не могу идентифицировать. Он как будто и над собой смеется.
– Все, что угодно, – поднимаю ресницы. Мне не жалко. Для него – нет. Положа руку на сердце, я бы не отказалась испытать, наконец, как это – быть с ним. Под ним… Как угодно. Стоит об этом подумать, и кондиционированный воздух в комнате становится густым и тягучим, как мед. Им не дышишь, его с жадностью поглощаешь. Ожидание невыносимо. – Ну, так что?
– Вот прямо все, что угодно?
– Да, – выдыхаю остатки кислорода и больше не дышу. Ринат отрывисто кивает.
– Это все, что ты хотела сказать?
Растерянно пожимаю плечами. Рядом с ним я почему-то совершенно не владею собой, хотя могу и регулярно практикую. В конце концов, выдержка – немаловажная составляющая моей работы.
– Тогда не смею тебя больше задерживать.
– Но… мы ведь ничего не решили?
– Я не могу тебе обещать ничего конкретного. За исключением небольших поблажек там, где это будет возможно. И ничего сверх. Если тебя это устраивает, я заеду за тобой завтра в восемь.
Его взгляд выжигает на моем лице дыры. Он как будто чего-то ждет, и, понимая это, я торопливо киваю:
– Да, конечно.
Сделка – сильно так себе. Но ведь и я в отчаянном положении. Сейчас я готова ухватиться за любой якорь, пусть даже такой хлипкий. Другого, один черт, нет.
Я выскакиваю из-за стола, пока Орлов не передумал. Хватаю оставленную на столешнице сумочку и нечаянно задеваю своей ладонью его плечо. Ринат брезгливо отдергивает руку. Мои губы складываются в циничную улыбку. Да, у меня было много мужиков. А он весь такой чистенький, что аж тошно. Но знаете, что? По крайней мере, я никого не обманываю. Он может сколько угодно корчить из себя «я не такой», но стояк у него в штанах говорит об обратном. И может, я ни черта не знаю о чувствах, но в стояках я, какой-никакой, спец.
Как выхожу из его квартиры – не помню. С трудом отыскиваю среди домов машину. Забираюсь в салон. И опускаю на руль гудящую голову.
Я не была нимфоманкой. Ничего такого. Секс для меня был своеобразным стоп-краном. Когда я чувствовала, что жизнь выходит из-под контроля, что меня заносит куда-то в… счастье, я дергала за ручку и снова окунала себя в грязь. Наверное, тут возникает резонный вопрос, зачем? Знаете, иногда с женщиной происходят страшные вещи, после которых она просто не позволяет себе быть счастливой. Не считает себя достойной…
Впрочем, и это тоже в прошлом, – проговариваю вслух, глядя на себя в зеркало заднего вида.
Да. Это в
