Nature, History, and the Crisis of Capitalism. Oakland: PM Press, Kairos, 2016; Angus I. Facing the Anthropocene; Bonneuil C., Fressoz J.-B. The Shock of the Anthropocene; Hamilton C. Defiant Earth. The Fate of Humans in the Anthropocene. Cambridge, MA: Polity Press, 2017. Французский историк Кристоф Боннёй, например, упоминает следующие основные типы дискурсов, сформировавшихся вокруг идеи антропоцена: 1) натуралистический естественно-научный дискурс; 2) постнатуралистическая критика антропоцена; 3) дискурс экологической катастрофы; 4) экомарксистский дискурс, утверждающий идею капиталоцена (Bonneuil C. The Geological Turn. Narratives of the Anthropocene). Все эти типы учтены в настоящей книге (а кроме того, в ней рассмотрены характерный для экомодернизма дискурс благого антропоцена и риторика геоинженерии). Моя оценка и интерпретация этих дискуссий отличаются от подхода Боннея; к тому же я рассматриваю их более подробно. Приводя примеры, французский историк часто относит несхожие, на мой взгляд, позиции к одному типу дискурса. Например, теории Латура, Ульриха Бека, Энтони Гидденса и дискурс благого антропоцена он называет элементами «большого постнатуралистического нарратива» (см. Bonneuil C. The Geological Turn. Narratives of the Anthropocene. P. 24–25).
28
Говоря о «натуралистических» перспективах или дискурсах, я имею в виду подходы, в основе которых лежит философская и методологическая традиция эмпирического экспериментального естествознания.
29
Подобные методы анализа можно применять в двух других научных областях – экокритике (Clark T. Ecocriticism on the Edge. The Anthropocene as a Threshold Concept. London: Bloomsbury, 2015) и уже упоминавшейся эколингвистике (Stibbe A. Ecolinguistics. Languge, Ecology and the Stories We Live By. London, New York: Routledge, 2015). Однако они не вписываются полностью ни в одно из упомянутых направлений. Экокритика (исследование литературы об окружающей среде) изучает отношения между литературой и окружающей средой. Предметом ее размышлений являются восприятие дикой природы и изображение взаимодействия человека с природной средой в литературе. В свою очередь, эколингвистика, становление которой началось в 90‐е годы ХХ века, анализирует роль языка в отношениях человека с другими видами и экосистемами. Эколингвистика воспринимает человека как элемент природных экосистем. При этом она также поднимает интересующий меня вопрос о том, как сформулировать проблему изменения климата и климатической справедливости.
30
См. Latour B. Anthropology at the Time of the Anthropocene – a Personal View of What is to Be Studied. Distinguished lecture, American Association of Anthropologists, Washington, December 2014. P. 11: http://www.bruno-latour.fr/sites/default/files/139-AAA-Washington.pdf.
31
Elshof L. Changing Worldviews to Cope with a Changing Climate // Irwin R. (ed.). Climate Change and Philosophy. Transformational Possibilities. New York: Continuum, 2010. P. 75–108; Yearley S. Cultures of Environmentalism. Empirical Studies in Environmental Sociology. Hampshire, New York: Palgrave Macmillian, 2005; ср. Bińczyk E., Derra A. (red.). Studia nad nauką oraz technologią. Wybór tekstów. Przekład zbiorowy. Toruń: Wydawnictwo Naukowe UMK, 2014.
32
Castree N. The Anthropocene and the Environmental Humanities // Environmental Humanities. 2014. Vol. 5. P. 234; Adamson J., Gleason W., Pellow D. (ed.). Keywords for Environmental Studies. New York: New York University Press, 2015.
33
См. Dalby S. Framing the Anthropocene. The Good, the Bad and the Ugly // The Anthropocene Review. 2016. Vol. 3 (1). P. 34. «Зеленый камуфляж» (англ. greenwashing) – экологическая подделка, «зеленый» пиар, цель которого – ввести аудиторию в заблуждение, без каких-либо оснований представляя свою деятельность или товары как безвредные для окружающей среды, производимые в экологически чистых условиях или приносящие пользу природе.
34
Понятие биосферы ввел в 1875 году австрийский геолог Эдуард Зюсс, а в 30‐е годы ХХ века популяризовал советский геохимик Владимир Вернадский.
