меня по имени.
Женщина напротив строго свела брови.
– Валиарчик, мальчик мой, ну что ты такое несешь?
Сжимавшие Ани руки напряглись.
– Не вмешивайся, мам, – хмуро ответил ее хозяин.
– Вот всегда ты такой! Не успели купить обновку, как ты ее портишь. Она рабыня, значит должна обращаться к тебе, как полагается.
– Мама, пожалуйста!
Мама? Полчаса назад, стоя в свете софитов, она была так испугана, что так и не поняла какие отношения связывают этих троих.
Значит, не показалось. Этот демон действительно молод. Мальчишка, почти ребенок.
Юный демон обнял Ани крепче, а его рука словно невзначай опустилась с плеча на грудь. Девушка вздрогнула и сжалась. Ее снова начало колотить от стыда и страха.
– Раздень ее, – со смешком предложил мужчина, сидевший напротив. – Посмотрим на твое приобретение.
– Мастем! – возмутилась женщина рядом с ним. – Чему ты учишь сына?
– Мариза, не начинай, – мужчина развел руками и примирительно улыбнулся. – Мы уже не на улице, понятно, что парню хочется пощупать покупку. Я бы и сам присоединился…
Ани зажмурилась, чувствуя, как к горлу подкатывают непрошенные слезы. К раздиравшим душу ужасу и протесту добавилось отвращение. Неужели они действительно… неужели оба одновременно.
Богиня, во что она влезла? Зачем?!
Неужели мама была права?
– Эй, ты чего? – вместо того, чтобы последовать совету, ее хозяин убрал руку с груди и встревоженно взглянул в лицо Ани. – Куколка?!
Странное прозвище вдруг показалось Ани очень подходящим. Она действительно ощутила себя куклой. Дорогой живой игрушкой.
Хозяин нахмурился. Он все еще вглядывался в лицо Ани, и ему что-то не нравилось.
– Никто не будет тебя раздевать сейчас, – спокойно и твердо пообещал он. – Слышишь?
Его рука вернулась на плечо, и Ани чуть не разрыдалась. Облегчение было таким сильным, что девушка обмякла и прижалась к плечу юного демона.
– Ладно, дома действительно будет удобнее, – легко согласился мужчина. – Если хочешь, можешь воспользоваться моей комнатой для игр.
Юный демон пробормотал что-то скорее отрицательное.
– Не обязательно сегодня. Потом, когда захочется остренького, – мужчина смерил девушку оценивающим взглядом и облизнулся. – Она будет хорошо смотреться у столба. Поделишься с отцом, Валиар?
Наверное, даже у страха и возмущения есть свои пределы, потому что этот вопрос уже не вызвал бури в душе. Только вялый всплеск отвращения.
“Так тебе и надо, деточка, – занудел в душе голос подозрительно похожий на материнский. – Ты знала на что идешь. Согласилась добровольно стать чужой вещью – терпи. Может, когда они натешатся, то будут сдавать тебя друзьям в аренду, с них станется”.
Почему-то когда она пыталась представить себе будущее рабство, все было иначе.
