поднимешься туда, узнаешь мою тайну… и никогда не захочешь быть со мной, ведь я… тебя обманула.
Она плачет. Не просто плачет, а уже рыдает. Навзрыд.
– Папа!!! – снова кричит девочка сверху, и я несусь наверх. Бегу по коридору, минуя первую спальню, оказавшуюся пустой. Вбегаю во вторую – ее дверь заперта, но, к счастью, открывается вовнутрь. И потому я выбиваю ее ногой.
На небольшой детской кроватке происходит действо столь мерзкое, что меня начинает от этого трясти. Мужчина, лицо которого кажется мне отчего-то знакомым, стоял на этой кроватке, полностью оголенный ниже пояса. Его набухшая крайняя плоть готова вот-вот проникнуть в тело маленькой двенадцатилетней девочки, одежда которой была сейчас изорвана, как не сложно догадаться, этим самым ублюдком.
– Отойди от нее! – кричу я и бросаюсь на него, хватаю за плечи и отбрасываю к стене.
Девочка, громко рыдая, поворачивается к стене и прижимает к себе ноги, маленькие ручки обхватывают плечи. Точно так же, как это делает эта девушка…
– Но в тот вечер тебя там не было, – говорит она с укором.
Я оборачиваюсь. Блондинка стоит прямо за моей спиной, все еще обнимая свои плечи.
– И он продолжал, – говорит она, глядя мне прямо в глаза. – Мама знала, но ничего не говорила. Она тоже боится его. Его все боятся.
Теперь она опускает глаза и смотрит в пол.
– Я солгала тебе, когда сказала, что девственница. Перестала ей быть в двенадцать лет. Четыре года он насилует меня. Сейчас я… уже даже не сопротивляюсь.
Она плачет. Не думая, я тут же подхожу к ней и крепко обнимаю. Крепко прижимаю к себе.
– Я больше не позволю ему тебя трогать, – шепотом обещаю ей. – Клянусь, я не позволю ему больше к тебе прикоснуться.
– Что ты сделаешь? Он не просто извращенец, педофил и насильник. Он к тому же, как оказалось, и маг. Узнав, что он не обычный человек, я поняла, что случилось со Славкой, моим парнем… я рассказала ему об отце, и он пообещал, что убьет его. На следующее же утро Славки не стало. А отец пришел этой же ночью ко мне, и сказал, что убьет каждого, кто попытается его остановить. А еще сказал, что если я расскажу еще кому-нибудь… он убьет мою маму. И он сделает это, Миша… он сделает это!
Всю речь она говорила сквозь слезы и всхлипывания.
Я все вспомнил. Вспомнил ее имя и то, как здесь оказался. Я понял, что нахожусь в Игре.
– Дай мне кости, – слышу голос и оборачиваюсь на него. Тот худощавый мужик! Но только теперь на нем нет того футуристического красного плаща, а самая обыкновенная одежда. Но он все еще худой и мерзкий. Скелет, обтянутый тонкой кожей. – Дай кости – и я убью его. Даю тебе слово. Силенок у меня хватит.
Кости зажаты в моем кулаке, а Алла почти не двигается. Она просто стоит, прижавшись ко мне, и тихо плачет.
– Я не могу их отдать, – шепотом отвечаю ему я. – Не могу. Я сам с ним разберусь.
– Сам, – стиснув зубы, отвечает худощавый мужик, – ты лишь разделишь участь Славика.
– Нам пора уходить, –
