тут же последовал ее примеру.
Наконец, наевшись вдоволь, он принял из рук вошедшей невольницы фужер, до краев наполненный красным вином.
Сетеней отказалась, жестом отослав рабыню.
– Итак, – продолжила она разговор, – я предлагаю тебе свободу.
– Что я должен буду сделать для этой свободы?
Сетеней глубоко вздохнула и промолвила:
– Когда будешь уходить, ты должен будешь взять с собой мою дочь.
– Это все? – удивился Влад.
Женщина заломила тонкие белые руки:
– Нет. Я хочу твоего слова – что бы ни произошло, ты не оставишь ее.
Глаза Сетеней в один миг наполнились слезами, точно бездонные колодцы.
– Я не могу доверять никому в этом мире. Поэтому я выбрала тебя. Цена твоей свободы – это цена жизни моей дочери. Тебе это кажется довольно непонятным и глупым, но…
Женщина умолкла. Казалось, она в эту самую минуту принимала для себя очень важное решение. Пристально взглянув на Влада, как бы пыталась определить, могла ли позволить себе быть с ним откровенной до конца?..
– Продолжай, – настойчиво произнес Влад. – Твои тайны умрут вместе со мной. Можешь быть в этом уверена. Даю слово.
– Я знаю, что твоему слову можно доверять, князь, – кивнула Сетеней.
Немного помолчав, она продолжила:
– Все не так просто, как кажется… Мой муж уже давно подозревает, что Гвашемаш – не его дочь.
Сетеней взглянула на собеседника, ожидая осуждения или чего-то еще в его взгляде, но, не увидев ровным счетом никакой реакции, продолжила:
– Девочка еще слишком мала, но очень скоро ее внешность станет неопровержимым доказательством того, что Абдул-Азис не ее отец. Полагаю, вам не нужно разъяснять, какая участь в этой стране ожидает незаконнорожденное дитя?
Казалось, произнеся это, женщина испытала почти физическую боль.
– С тех пор, как муж заподозрил неладное, меня отлучили от дочери и я редко вижусь с ней. На малышку уже было совершено два покушения… А теперь меня нет рядом, и я не могу ее защитить. Для одинокого ребенка жизнь в гареме слишком опасна. Тем более для моего ребенка…
– Ты хочешь, чтобы я выкрал ее?
Уголки рта женщины растянулись в горькой усмешке:
– Если бы это было возможно… Ты войдешь в стены Топкапы как евнух…
– Что?! – воскликнул мужчина. – Этому не бывать!
Все это время сидевший тихо молчаливый евнух разразился безобразным смехом.
Если бы его огромная фигура не подрагивала, сотрясаясь, а глаза не блестели, Влад счел бы, что верзила задыхается.
– Если вы считаете, что я в обмен на свою свободу решу походить на него, – Влад кивнул на Кизляра, – то вы глубоко заблуждаетесь. Я отвергаю ваше великодушное предложение. Суждено мне умереть или вернуться домой, в любом случае предпочту остаться мужчиной.
– Ты
