для прислуги, конюшни, хаммам, дворцовые кухни и мечеть. В этой же части дворца находился и вход в гарем.
При виде торопливо идущего Влада привратники молча распахнули перед ним ворота.
Врата Блаженства являлись проходом в святая святых и оставались всегда запертыми. А несогласованное проникновение через них расценивалось как строжайшее нарушение закона. Врата находились под контролем главного евнуха гарема – Кизляра, а также под контролем его подчиненных.
Войдя во врата Баб-ус-сааде2, Влад оказался в третьей части дворца. Внешне простое здание гарема внутри было убрано со сказочной роскошью. Арочные галереи были огорожены золочеными сетками и дверьми с добавлением барельефов.
Пройдя по облицованным белыми изразцами коридорам вдоль внушительной бело-голубой стены, ограждающей гарем от внешнего мира, мужчина вышел через арочный проход к пестрому, широко раскинувшемуся саду Тулип, в центре которого располагалась Мраморная терраса.
Отсюда открывались великолепные виды на Золотой Рог, Босфор и Мраморное море.
Движение по Босфору к вечеру уменьшалось, а Золотой Рог, оправдывая свое имя, сверкал расплавленным золотом, украшая и без того ослепительное убранство сада Тулип.
Сам гарем состоял из четырех территорий: первая отводилась белым евнухам, вторая – наложницам, третья – матери Абдул-Азиса, а четвертая – самому господину. Гарем имел триста комнат, несколько бань на каждой территории и две мечети.
В самом центре двора находилась библиотека с внушительным собранием книг и рукописей. Это было, пожалуй, единственное место во дворце, где не появлялась ни одна живая душа. Влад проводил там часы в благословенном одиночестве. И только маленькая Гвашемаш могла нарушить его уединение.
Как только Влад распахнул массивные двери библиотечной залы, тут же к нему навстречу выбежала маленькая девочка.
К своим шести годам ребенок был не по возрасту умен и любопытен. Гвашемаш, к огромному горю своей матери, с точностью напоминала светлого ангела, по чудовищной случайности залетевшего в эти края. Белокурая девчушка с проницательными, словно утреннее небо, глазами. Ее внешность с каждым годом все меньше и меньше оставляла сомнений в том, что она не была ребенком Османии.
И словно в подтверждение этих мыслей, кинувшись в раскрытые объятия Влада, Гвашемаш звонко и четко произнесла:
– Я так долго жду тебя, Лев! – на чистом русском.
– Тише, принцесса. Тише… – отстранив малышку от себя, с напускной суровостью ответил Влад. – Сколько раз тебе говорить…
– Да, да, – перебила девочка, повиснув на огромной руке своего друга. – В библиотеке шуметь не позволяется. Но я очень рада тебе.
В ту же секунду, оставив руку мужчины в покое, она вприпрыжку пересекла мрачную залу и уселась за широкий лакированный стол из черного дерева.
– Чем
Врата Блаженства.
