уже привыкли к темноте. Правила вроде эриксоновского не учитывают две переменные: интенсивность и вовлеченность. Сколько Уайлд себя помнил, он всегда бегал по лесу. Один. Приспосабливался. Выживал. Это была не практика. Это была жизнь. Врожденный инстинкт выживания. Да, часы имеют значение. Но интенсивность гораздо важнее. Представьте, что у вас нет выбора. Одно дело, если ты бегаешь по лесу веселья ради или для того, чтобы порадовать своего папашу. Другое – когда ты стоишь перед выбором: изучить лес как свои пять пальцев или умереть. Вот она, настоящая вовлеченность. Когда человек пробует понять, каково это – быть слепым, он завязывает глаза. Нет уж, извините, это не то же самое, что ослепнуть. Повязку всегда можно снять. Это дело добровольное и потому безопасное, в такой ситуации ты сам себе хозяин. Некоторые тренеры говорят детям: играйте так, словно от исхода игры зависит ваша жизнь. Неплохой мотивационный совет, но если это не так – а это не так, – нужной интенсивности не добиться. Реальная угроза – совсем другое дело.
Взять, к примеру, чемпионов. Для них вопрос жизни и смерти стоит лишь в воображении. А теперь представьте, какие результаты они показали бы, будь эта ставка всамделишной.
Хотя зачем представлять. Просто взгляните на бегущего по лесу Уайлда.
На подходе к дому Пайнов он заметил патрульную машину и три фургона с логотипами местных телестанций. Безумного оживления не было, ведь это не главная новость года, но телевизионщики, очевидно, смотрели передачу Хестер. А копы, в свою очередь, попросили их припарковать фургоны в квартале от дома. У двери дома Пайнов стоял Орен Кармайкл. Он говорил с каким-то мужчиной – по всей видимости, отцом девочки, Бернардом Пайном. У отца был расстроенный вид – похоже, не из-за дочери, а из-за вторжения СМИ и полицейских. Он бешено жестикулировал, а Кармайкл то и дело поднимал ладони, чтобы Пайн утихомирился.
Телефон Уайлда завибрировал. Дважды. Пришла эсэмэска. Взглянув на экран, Уайлд увидел, что сообщение прислала Ава О’Брайан:
Нашел Наоми?
Отвечать ему не хотелось. Но сейчас нужно было ответить. «Еще нет».
Пауза. По экрану запрыгали точки. Затем пришло новое сообщение от Авы:
Заходи в гости. Я не буду запирать дверь.
Снова точки:
Уайлд, я соскучилась.
Он сунул телефон в карман. Неприятно было отвечать молчанием, но Ава поймет, что́ он хотел сказать.
Уайлд выбрался из леса. Вжимаясь в траву, пополз к соседнему двору. Его никто не заметил. Вставать он не стал. Отец Наоми сказал Орену все, что хотел сказать, и захлопнул дверь. Несколько секунд Орен не двигался с места, словно ожидал, что дверь откроется снова. Когда этого не произошло, он развернулся и направился к машине. Там его ждал еще один коп, гораздо моложе Орена.
– Не подпускай прессу, – сказал Кармайкл.
– Хорошо, шеф. Мы входим?
– Входим? – Орен нахмурился.
– Ну, чтобы обыскать дом.
– Отец утверждает, что она в безопасности.
– Но по телевизору сказали…
– Это
